Нэнси Бильо - Чаша и крест

Герцог ухмыльнулся и вернулся к его величеству.

Генрих и его свита двинулись вверх по лестнице. Но я за ними идти не могла: как раз в этот момент меня отыскал начальник королевской стражи.

— Ваша светлость, — обратился он к Катрин Брэндон, — эта женщина вошла сюда без разрешения. Здесь находится король, и мы не можем допустить этого. Она должна немедленно покинуть дворец.

Он проговорил это таким агрессивным тоном, что пес герцогини забеспокоился и глухо зарычал.

— Молчать, Гардинер! — прикрикнула на него хозяйка.

— Как вы сказали? Гардинер? Вы назвали свою собаку этим именем?

— Да, а что? — с вызовом отвечала она.

У меня уже не было сил сдерживаться. Остаточное действие настойки, страх, крайняя усталость — словом, на меня навалилось все сразу. Я чуть ли не пополам сложилась, задыхаясь от истерического смеха.

— Что с вами, госпожа Стаффорд? — воскликнула герцогиня. — Вам нехорошо?

— Все в порядке, — ответила я, выпрямляясь. — Прошу прощения, просто я лично знакома с епископом Винчестерским и поздравляю вас с удачным выбором: лучшей клички для собаки и придумать невозможно.

Катрин Брэндон удивленно заморгала, и на юном личике ее появилась улыбка.

Начальник королевской стражи повторил требование: я немедленно должна покинуть дворец.

— Эта дама, — возразила герцогиня Саффолк, — моя близкая подруга. Сама принцесса пригласила ее в свою свиту. Вам нет нужды беспокоиться.

— Но, ваша светлость, я…

— Оставьте нас, — не выдержала она. — Немедленно!

Он ретировался.

Наверху уже не было видно никого из сопровождающих короля лиц. Возможно, он уже встретился с Анной Клевской.

— Дайте мне ваш плащ, — попросила я Катрин.

— Что?

— Дайте мне ваш плащ! Пожалуйста! Не могу же я предстать перед королем в таком виде.

— Перед королем? — продолжала недоумевать моя собеседница.

— Заклинаю вас, плащ! Por favor!

Широко раскрыв от изумления глаза, Катрин Брэндон расстегнула пуговицы, сняла плащ и вручила его мне. Я накинула его на свое грязное платье, застегнула верхние пуговицы, пригладила прическу и направилась к лестнице.

Бежать по ступенькам я не осмелилась, но, вцепившись пальцами в верхние пуговицы плаща, двигалась настолько быстро, насколько это может позволить себе благородная дама.

На третьем этаже я вышла на длинную галерею. Там, разбившись на небольшие группы, стояло в общей сложности человек тридцать, не меньше. Все смотрели на двух людей посередине. Один, высокий и тучный мужчина, был сам король. А рядом с ним — невысокого роста дама. Не Анна Клевская.

Я узнала Катрин Говард. Девушка протягивала его величеству чашу, изящную серебряную чашу с основанием, украшенным драгоценными камнями.

Я мгновенно метнулась влево, к окнам. Все головы повернулись в мою сторону. Но что мне еще было делать? Сейчас лучше забыть о том, что благородная дама должна двигаться величаво и с достоинством. Король уже взял чашу из рук Катрин. Надо было спешить, в моем распоряжении оставались буквально секунды. И я бросилась к Генриху, как сокол к своей жертве.

Черной молнией я промчалась мимо герцога Саффолка, Томаса Сеймура. Оставалось пятнадцать футов… десять…

Король поднял чашу, поднес к губам, наклонил и… Сейчас, сейчас он выпьет отравленное вино!

— Ваше величество, остановитесь!

Все, кто был в галерее, ошеломленно уставились на меня. Катрин Говард, не веря собственным глазам, изумленно раскрыла рот.

Генрих VIII опустил чашу и посмотрел в мою сторону.

— В чем дело? — надменно проговорил он.

— Я ваша кузина, ваше величество, Джоанна Стаффорд. Вы меня не помните, поскольку я давно не бывала при дворе.

На лице его проступило недоумение, граничащее с раздражением.

— Ну и что из этого?

— Вы позволите мне, ваше величество, забрать сейчас у вас эту чашу?

Я улыбалась: возможно, на меня еще действовала настойка. И продолжала лихорадочно импровизировать:

— Я имела честь встретить и сопровождать Анну Клевскую. И могу заверить вас: о, это благороднейшее юное создание… Думаю, вы найдете ее самой подходящей для себя парой. Вы не должны сейчас больше задерживаться здесь. Скорее спешите к ней. В ее милом обществе вино покажется вам еще слаще…

Король молча смотрел на меня; чаша все еще оставалась у него в руке.

Я ощущала на себе тревожные взгляды придворных, слышала их изумленный шепот. Ворваться без приглашения, броситься к королю и попытаться забрать у него сосуд с вином — это была неслыханная дерзость.