Игорь Шприц - Каин и Авель

— ...Я бы собрал вот сейчас всех этих паркетных гвардейцев — и на Дальний Восток! На Дальний Восток! — витийствовал тем временем Франк. — Каждому бы в руки по винтовке — и марш-марш! Под пули! И только тем, кто доказал свою честь, позволить вернуться в Питер. А струсил, сглупил — на Камчатку!

— Что же им делать на Камчатке? — резонно спросил Путиловский.

— Жить. С камчадалками, — заодно решил философ и национальный дальневосточный вопрос. — Пойдет новая порода — желтые, узкоглазые, с голубой кровью.

«Эк его несет!» — про себя, дабы не раздувать огонь, подумал Путиловский, а вслух сказал нейтральное:

— Да уж...

И тут нечто стремительное, темное и прыгающе-меховое накинулось на Путиловского и стало в прыжках лизать ему губы длинным горячим языком.

— Дуся! — Путиловский почесал извивающуюся в ногах и повизгивающую от собачьего узнавательного счастья доберманиху. — Откуда ты, прелестное дитя?

— Любят тебя всякие бабы! — только и вымолвил оторопевший и ревнующий Франк. — Доберман Дуся? Что за русофильство! Я понимаю — Брунгильда, Валькирия, на худой конец Лорелея!

Дуся обиженно залаяла. Это точно была Бергова сука. Тут же объявился и ее хозяин, вынырнувший из-за угла с поводком в руке. При общем сборе Дусина радость достигла такого высокого предела, что пришлось несколько раз легко хлестнуть собачку, на что, впрочем, она нисколько не обиделась, а наоборот, восприняла наказание как некое поощрение.

— Добрый вечер, господа! — Берг был розов, свеж и тонок, точно кавалерийский хлыст, облаченный в шинель, и, не услышав бодрого ответа, забеспокоился. — Что-то случилось?

Дуся тоже поняла, что не все так ладно в непонятном человеческом мире, уселась на стройный зад и наклонила голову чуть в сторону, что означало собачье непонимание ситуации.

«Коты в таких случаях только расширяют глаза и внимательно наблюдают», — подумал Путиловский.

Оказывается, Берг был в полном неведении относительно «Петропавловска», и Франк тут же начал просвещать его, точно сам был знатоком в деле минирования водных пространств и способов безопасного преодоления последних крупными военно-морскими силами.

Берг оживился — речь пошла о знакомых ему материях! — и несколькими профессиональными залпами разбил в пух и прах все Франковы построения. Но тот не огорчился, а стал жадно впитывать доводы, чтобы впоследствии на кафедре блеснуть потрясающим знанием мельчайших деталей всей трагедии бедного броненосца.

— Странно! — вещал Берг. — У броненосцев этого проекта чрезвычайно развитой защитный пояс в районе ватерлинии как раз для таких вот случаев встречи с миной. Он должен был выдержать взрыв любой современной мины!

— Простите, Иван Карлович, — перебил его Франк. — Не могли бы вы пояснить, что такое ватерлиния? Я понимаю, что это воображаемая линия, наподобие оси ствола, каким-то образом связанная с водой, и что скорее всего именно по ней Макаров и должен был вести «Петропавловск», но уклонился... и она... тоже не выдержала? Не так ли?

— Вы закон Архимеда знаете? — спросил в лоб оторопевший от такого невежества Берг.

— Который? — с ловкостью студента, уличенного в незнании основ, переспросил Франк.

Но и Берг был не лыком шит:

— Основной, разумеется! Он же и единственный!

Взгляд Франка обратился вверх, ко Всевышнему, но никаких видимых знаков от небес на ночном сером небе не проступило. Тогда он низвел очи долу, украдкой, точно в школьные времена, посмотрел на Путиловского: «Выручай!» И Путиловский пришел на помощь товарищу по парте:

— Ватерлинией называется линия вдоль корпуса судна по границе воды и сухого корпуса. Так?

— Ну-у,— протянул Берг, — разве что в первом приближении. Их же несколько, ватерлиний: грузовая, теоретическая, в дедвейте, в балласте! Но и такое определение годится. В общем, так: скорее всего «Петропавловск» был сильно перегружен углем, водой и боевыми припасами, поэтому осел в воду так, что броневой пояс оказался ниже головки мины. И когда произошел взрыв, именно это обстоятельство и стало первопричиной скорой гибели. От снарядов тоже защищают в первую очередь палубу и ватерлинию. А в остальных местах корпус облегчен до предела.

Балетоманам стало много яснее, когда они услышали грамотный комментарий профессионала: так, прибежав на пожар и внимая брандмейстеру, мы испытываем облегчение от его пояснений на тему, почему тушить уже поздно и можно лишь спасти окружающие пожар строения, чем он сейчас и командует. Затем, когда занимаются соседские постройки, он так же грамотно объясняет причины появления новых очагов. И это длится до бесконечности, когда в идеале сгорает весь город. Аналогичной достоверности комментарий дают гадалки погоды, экономисты и профессиональные политики, за что и почитаемы в народе.