Георгий Метельский - Тайфун над пограничной заставой

Иван нажал на кнопку и из черной коробочки послышались незнакомые мелодичные звуки.

— Да, мудреная игрушка, — промолвил старшина, втайне не зная, зачем она ему может пригодиться. — Спасибо, сынок...

— Я вижу, тебе сия штучка не очень понравилась?

— Ну, что ты, что ты... — пробормотал отец смущаясь.

— Тогда я этой игрушкой сам пока поиграюсь. Понимаешь, бессонница на меня последнее время напала. Так я включу эту музыку и под нее засыпаю. Она пятнадцать минут звучит.

— Плохо, что у тебя бессонница, — озабоченно сказал старшина. — Думаю, однако, что дома сон наладится.

— Конечно, отец.

— Наталье Филипповне что привез?

— Перстенек с хорошим камешком. В Индии покупал.

— Ах, Иван, Иван! — старшина покачал головой. — Не нравится мне это, сказать по правде.

— Но ведь я же не от нас везу, а к нам! — воскликнул Иван и натужно рассмеялся, чтобы скрыть смущение.

Кто знает, как бы дальше продолжался этот не очень приятный обоим разговор, если бы не раздался долгий телефонный звонок.

— Ясно, Беляев, — ответил старшина, быстро допил «Арзни» и надел фуражку.

— Я побежал, Иван... Боевая тревога.

— Ну вот, и поесть ничего не успел, — сказал сын. У двери он догнал отца, обнял его и грустно, просяще улыбнулся. — Не сердись! Я больше не буду, слышишь?

Оставшись один, он долго, не спеша осматривал комнату, — зал, как говорила мать, — фотографии родителей, себя, снятого в детстве, и эти заграничные цветные снимки. Порылся в книгах на этажерке и нашел свои школьные учебники. Увидел на тумбочке у отцовской кровати «Тараса Бульбу» и улыбнулся: сколько можно читать одно и то же!

Старшина вернулся домой поздно ночью. Он так и не смог позвонить на квартиру. Система сработала сразу на двух участках, и в одну из тревожных групп начальник заставы послал его. Старшина был гораздо опытнее молоденького лейтенанта, который на заставу попал совсем недавно.

Группа, возглавляемая капитаном, обнаружила на контрольно-следовой полосе следы шакала и быстро вернулась на заставу, а другая, во главе со старшиной, не нашла ничего подозрительного. Заборонованная после дневного дождя полоса оставалась чистой, никто за нее вроде бы не проник, но все же электрическая цепь системы замкнулась, и это внушало смутные подозрения и неудовлетворенность собой — причина замыкания осталась невыясненной.

Когда старшина, вымотанный лазаньем по камышам и плавням, вернулся домой, он застал сына спящим. Краешек чудодейственного приборчика выглядывал из-под подушки, очевидно, Ивану и дома не удалось заснуть без этого музыкального снотворного. На столе лежали приготовленные бутерброды с икрой, крабами, севрюгой и стоял новый термос, наверно, с горячим чаем. Старшина благодарно улыбнулся, но есть не стал, хотелось только спать.

Несмотря на трудную ночь, он проснулся в половине седьмого — сработала выработанная десятилетиями привычка. Иван уже не спал и, стараясь не шуметь, убирал койку.

— А по тебе, оказывается, можно проверять часы, как по Канту, — сказал он весело и показал отцу свой хитрый приборчик, на котором выскочили цифры «6—31». — Минута в минуту. Словно я никуда и не уезжал из дому...

— А ты как думал! — в тон ему ответил старшина. Он легко соскочил с кровати и принялся делать зарядку. — Давай, давай! Разленился, что ли? — шутливо прикрикнул он на сына.

Они занимались гимнастикой до усталости, до пота.

— Помнишь, папаня, как мы с тобой на речку бегали после зарядки?

— Намек понят. Только надо доложить капитану.

Начальник заставы, с которым старшина соединился по телефону, выкупаться в Араксе разрешил.

Река текла примерно в километре от заставы, и все это расстояние они пробежали легкой трусцой и остановились только у «забора» — проволочного заграждения на высоких столбах. Старшина вынул из кармана телефонную трубку, включился в сеть и доложил на заставу, что открывает ворота.

Вскоре камышовые заросли кончились и взору открылся широкий и быстрый Араке.

— Нырнем? — предложил Иван. В юности он часто соревновался с отцом, кто дольше продержится и дальше проплывет под водой.

— Нырнем! Только не забывай, что мне скоро полсотни.

— Ладно, не прибедняйся.

Они стали на то самое место, откуда всегда раньше бросались в воду, и по команде «Раз-два-три!» прыгнули. Первым вынырнул старшина и, не увидев сына, стал беспокоиться: не утонул ли? Наконец, метрах в десяти от него показалась над водой голова Ивана.