Георгий Метельский - Тайфун над пограничной заставой

— Бассейн тоже сами соорудили, — продолжал начальник заставы. — Сейчас, правда, лишь отдельные смельчаки купаются, а летом вернутся с наряда бойцы, вымотаются до отказа, все на них мокрое от пота, вот тут и освежаются. Летом-то у нас за сорок в тени... Воду из горного озера провели. Проточная. Соревнования по плаванию устраиваем... А наши розы! Видели бы вы их в цвету! Глаз не оторвешь. Яркие, сочные, крупные — по кулаку...

Николай Иванович то и дело поглядывал на начальника заставы, на его помолодевшее лицо, слушал и думал, как здорово ему повезло, что он попал именно на эту заставу, к этому человеку. Больше всего он боялся встретить на границе какого-либо сухаря, службиста.

...Застава ожила как-то мгновенно. Только что было тихо, а сейчас доносился из казармы дробный и громкий стук обутых в сапоги ног, голоса, и через минуту на спортивную площадку выбежали оголенные до пояса солдаты, и тот самый сержант, который привез Николая Ивановича, стал проводить с ними утреннюю зарядку. Завидя приближающегося начальника заставы, он все с той же лихостью вытянулся перед ним. Подполковник сказал: «Продолжайте!» и вместе с Николаем Ивановичем вернулся в казарму, в комнату с табличкой «Канцелярия».

— Садитесь, — начальник заставы показал на стул. — Сейчас отправлю наряд и снова буду в вашем распоряжении.

Он уселся за письменный стол и стал просматривать толстую конторскую книгу. Николай Иванович молчал, чтобы не мешать, и невольно прислушивался к голосам, доносившимся через неплотно закрытые двери.

«Мухамедов! Заправиться как следует!.. Трубку взяли?.. Покажите индивидуальный пакет...»

Начальник заставы отложил книгу, вынул из тумбочки письменного стола щетку и обтер ею сапоги. В этот момент в дверь постучали, и в канцелярию вошел сержант с красной повязкой на рукаве.

— Товарищ подполковник, наряд построен...

— Хорошо. Сейчас иду.

— Мне надо выйти? — спросил Николай Иванович, поспешно вскакивая со стула.

— Зачем же? Можете оставаться.

Начальник заставы отсутствовал недолго, а Николай Иванович все это время напряженно сидел на одном месте в одной и той же позе. В поле его зрения был письменный стол, сейф и портрет Дзержинского на гладкой белой стене.

— Ну вот, теперь у нас есть немного свободного времени, — весело сказал начальник заставы, воротись. — Сейчас разбужу заместителя, а мы с вами пойдем на границу. Небось, хочется посмотреть на пограничный столб? — он улыбнулся.

— Еще как хочется! — ответил Николай Иванович и тоже улыбнулся.

Пальто и чемодан он оставил в комнате для приезжих и теперь шел налегке, даже без шапки. Тесно прижавшись к земле цвели маленькие желтые цветы. Дул теплый ветер. Не верилось, что на календаре январь, в Москве стоят рождественские морозы и скрипит под ногами снег.

Тропа, по которой они шли, была тверда как камень. Шелестели на ветру высокие сухие стебли каких-то растений, напоминавшие неубранную кукурузу. Вдалеке на пологом, рыжем от выгоревшей прошлогодней травы склоне привольно стояли приземистые раскидистые деревья, напоминавшие огромные кусты.

— Фисташки, — пояснил начальник заставы. — Их тут много, целые рощи...

Они пошли к видневшейся далеко впереди высокой пограничной вышке с застекленной будкой на самом верху.

— Сейчас покажу вам сопредельное государство, — сказал подполковник. — По крутым лестницам лазить не боитесь? Голова не кружится?

— Ну что вы, Иван Константинович!

Зернову показалось немного смешным, что начальник заставы не сказал просто — Афганистан, а упомянул туманное «сопредельное государство», будто он, Зернов, не знал, что за страна находится по ту сторону границы.

Они еще только подходили к вышке, как оттуда спустился солдат и, одернув гимнастерку, побежал навстречу.

— Товарищ подполковник, пограничный наряд в составе...

— Все в порядке? — прервал его начальник заставы, — Отар не видно?

— Так точно, товарищ подполковник. Отар с их стороны покуда не обнаружено.

— Афганцы норовят свой скот на нашей стороне пасти, — начальник заставы повернулся к Зернову.— У них там все голо, мертво, вот и гонят к нам.

Лестница была крутая, железная, без перил, и Николай Иванович облегченно вздохнул, когда добрался до будки. Она немного покачивалась от ветра.

— Сапаров, покажи товарищу кишлак, — сказал начальник заставы, обращаясь к остававшемуся в будке солдату.

Солдат припал глазами к окулярам стоявшей на треноге трубы и стал слегка передвигать ее, держась за черные ручки.