Александр Перхуров - Исповедь приговорённого

После распада Южной армии началась переформировка казачьих частей, вследствие чего у меня осталась одна сотня и один эскадрой. С этим отрядом я был отправлен походным порядкам из-под Кустаная в Омск, где и должен был сформировать из этих кадров новый конный отряд.

В Омск отряд прибыл в начале ноября 1919 года и до сдачи Омска не успел пополниться. Отсюда отряду выло приказано двинуться для продолжения формирования сначала в Мариинск, потом в Колывань.

Предполагалось, что на Оби нас встретит армия генерала Попеляева, но он распустил армию по домам до нашего подхода. Во все эти пункты отряд приходил перед самой сдачей, так как приходилось идти все время в арьергарде, севернее Сибирского тракта и ж.д. линии.

Под Красноярском, где произошло восстание генерала Зиневича

под эсеровским флагом, я свернул в числе других войск на север, чтобы избежать разоружения эсерами. Часть войска пошла в обход Красноярска по реке Кай, а я, получив от командующего армиями генерала Войцеховского, в ведении которого я состоял, приказ пробиваться за Байкал по своему усмотрению, пошел по Енисею до устья Ангары, потом по Ангаре и реке Илиму.

Под Илимом нам перерезали путь красные войска. Местного боя была очень для нас невыгодная. Чтобы избежать боя я свернул с отрядом в тайгу, держа направление на северную окраину Байкала.

Я рассчитывал отдохнуть в селениях по реке Киренге, чтобы выяснить обстановку, так как доносившиеся до нас слухи о судьбе колчаковской армии и вообще о происходящем были крайне неопределенны и разноречивы. В тайге проводник сбился с дороги, и вместо 4 суток мы проходили 8 суток, пока не вышли к реке Лене у села Подымахинского.

Здесь нас встретили делегаты от крестьянских красных партизан, а затем и помощник командующего Ленским фронтом. Это было 11 марта 1920 года. Они предложили мне разоружиться, гарантируя полную неприкосновенность всем людям отряда, и показывали газету об отмене смертной казни.

При этом было сказано, что всем желающим будет предоставлена работа и занятие, а с открытием навигации могут быть все отправлены на родину. Меня же лично они все-таки должны будут отправить в Иркутск по начальству.

Я согласился на эти условия.

Но в Подымахинском взяли под стражу не только меня, но и всех сдавшихся со мною. Отсюда отправили нас пешком в Иркутск, до которого считалось более семисот верст.

В Иркутск я был привезен в бессознательном состоянии, так как заболел сыпным тифом в дороге.

Едва я пришел в сознание после кризиса, меня отправили в Иркутский военный городок, а оттуда в Челябинск, потом в Миасе, потом опять в Челябинск, потом в Екатеринбург, где меня освободили и дали работу по специальности при штабе Приурво.

Через два — два с половиной месяца я был вновь арестован и из Екатеринбурга привезен в Москву.

Двухлетнее пребывание мое в заключении, лишает меня возможности судить о многом с достаточной обоснованностью.

Тем не менее, есть вопросы, относительно которых у меня сложилось все-таки вполне определенное убеждение на основании пережитого, виденного и слышанного.

Минувшая гражданская война являлась результатом неволи отдельных лиц, а следствием того стихийного начала, которое заложено в человеческую природу. У людей могут быть совершенно различные взгляды на способы достижении одной и той же цели.

И только результаты борьбы могут показать, на чью сторону склоняется большинство. Ликвидация белых армий показала, что активных сторонников, хотя бы и косвенных, было больше у советской власти.

Восстания во Владивостоке, Новониколаевке, Красноярске, проведенные под флагом эсеров против Колчака, «зеленая армия» против Врангеля и т. п., способствуя успеху красных войск, показали, что идеи, присущие белым армиям, менее популярны для масс, чем система советской власти.

Меньшинство должно подчиниться большинству, как только большинство это определяется.

Средство для объединения в дальнейшей продуктивной работе в деле возрождения России является та масса неотложной, существенной, необходимой и разнообразной работа, в которой должно и может найтись подходящее дело для каждою, дорожащего судьбой Родины.

Убежден, что люди, честно относящиеся к данному им делу, принесут пользу Родине при всяком правительстве, независимо от своих внутренних убеждений.

Глубоко убежден в том, что время вооруженных выступлений теперь прошло