Йен ПИРС - Гибель и возрождение

Грек расплылся в широкой улыбке:

– В правильных руках она может стоить огромных денег. Купить ее невозможно – картина не продается. Поэтому у нас нет другого пути.

– Что вам с этой картины? Она не представляет собой ничего особенного. Хотите, я куплю вам другую, и вдвое дороже, только откажитесь от своей затеи.

– Зачем она мне нужна – не ваша забота. Просто достаньте мне картину. Я верю в вашу удачу. И хватит тратить время на разговоры. Приступайте к заданию, и как можно быстрее.

Через пять минут она покинула гостиницу, снедаемая бессильным гневом. Раньше она не позволяла себе так раскисать – еще один признак приближения старости. Мэри вдруг остро ощутила свое одиночество – у нее не было ни одного близкого человека, на кого она могла бы полностью положиться, а ее собственных сил уже недоставало.

Мэри не привыкла к стрессовым ситуациям и чувствовала необходимость какой-то разрядки. Будь она мужчиной, она могла бы пойти и напиться, а потом подраться с кем-нибудь. Мэри вспомнила о девушке, которую приставили за ней следить, и решила отыграться хотя бы на ней. Войдя в свою гостиницу с заднего входа, она пересекла холл, вышла на улицу через главный вход и прямиком направилась к кафе напротив.

– Простите, – обратилась она к юной особе, которая терпеливо сидела на своем месте и читала книгу. Не без удовлетворения Мэри заметила, как девушка потрясение приподнялась, осознав, что происходит.

– Да?

– Вы, должно быть, коллега Флавии.

– Что?

– Весь вечер вы следите за мной. Мне кажется, вам ужасно наскучило сидеть здесь с этой книгой. Я подумала: может, вы захотите подняться ко мне в номер и выпить чего-нибудь? Там вы будете следить за мной с большим комфортом.

– Ах…

– Не стесняйтесь. Поскольку мы какое-то время будем привязаны друг к другу, я решила подойти к вам и представиться. Тогда завтра утром мы сможем поздороваться, не притворяясь, будто не знакомы.

– Я не думаю…

– Я сообщу вам свое расписание на завтра, чтобы вы знали, где меня найти. А то вдруг потеряете? Смешно пытаться ходить за мной незаметно, когда я вас отлично вижу.

– Послушайте…

– Что, моя милая? Кстати, как вас зовут?

– Джулия Контестанти.

– Красивое имя.

– Благодарю вас. Я не могу принять приглашение.

– Почему?

– Потому что не могу.

– Ах, мне не следовало показывать, что я вас заметила, верно? Не беспокойтесь, – заговорщически прошептала Мэри, склонившись к девушке, – я никому не скажу. Обещаю. Должна ли я понимать это так, что вы отказываетесь со мной выпить?

– Да, отказываюсь.

– Жаль. Ну что ж, пойду спать. Я встану завтра в семь и уйду из гостиницы, когда откроются магазины. До полудня вы сможете найти меня в каком-нибудь из магазинов на виа Кондотти. Мне нужны новые туфли. Я не стану махать рукой, когда увижу вас. Это будет нашим маленьким секретом, правда? Спокойной ночи, моя дорогая.

Покинув пунцовую от смущения девушку, Мэри Верней отправилась спать.

На следующее утро Аргайл пребывал в мрачном настроении и уныло жевал тост, когда Флавия, приняв душ, пришла к нему на кухню. Она вгляделась в лицо приятеля, пытаясь уловить его настроение, потом налила себе кофе и села.

Последовало долгое молчание.

– Что с тобой? – спросила она наконец.

– Ничего.

– Но я же вижу.

Он пожевал тост, потом кивнул:

– Ты права. Зачем ты пригласила к нам эту женщину?

– Мэри Верней? Я думала, она тебе нравится.

– Нет.

– Так нужно для дела.

– Какого?

– Это был предупредительный выстрел. Она должна знать, что мы держим ее под прицелом. Джонатан, я хочу тебя спросить.

Аргайл насторожился.

– По делу о Джотто она проходила лишь свидетелем. Но судя по твоему поведению, она не так уж невинна, как я представила ее в своем рапорте?

Аргайл неуверенно кивнул.

– Раз уж ты спросила, я, пожалуй, расскажу тебе, как было на самом деле…

Она жестом остановила его:

– Лучше не надо. Мы вернули картины и, ко всеобщему удовольствию, закрыли дело. Если ты расскажешь мне сейчас, как все обстояло в действительности, я буду вынуждена доложить открывшиеся факты начальству. И снова начнется свистопляска. Понимаешь?

Он кивнул.

– Но если я выскажу предположение, что она – очень ловкая воровка, ты не посчитаешь себя обязанным вступиться за ее честь?

Он покачал головой.

– Так я и думала. Впрочем, я и тогда не очень ей верила.

– Вот как? Ты ничего мне об этом не говорила.