Йен Пирс - Бюст Бернини

— Продолжайте! — скомандовала она.

— Мистер Тейнет сделал вам предложение…

— Какое именно?

— Миллиард достается музею, остальное — вам. С лихвой хватит на всю оставшуюся жизнь. И он требует, чтобы вы добровольно вышли из соучредителей трастового фонда.

В комнате воцарилась тишина.

— Но вы оставите идею создания Большого Музея? — спросила она наконец.

Тейнет удрученно кивнул.

— Просто нет выбора, — произнес он. — На миллиард в наши дни особенно не разгуляешься.

— Что ж, по крайней мере хоть сейчас рассуждаете здраво.

Некоторое время вдова размышляла, подсчитывая в уме все риски, прибыли и потери, затем кивнула:

— Ладно, договорились.

Решительная все же женщина, эта миссис Морзби. Тейнет улыбнулся, Барклай — тоже. Похоже, принятое решение вполне удовлетворяло обоих. Сохранение их карьер обошлось Анне Морзби в целое состояние, но и она в накладе не осталась. Впрочем, в наши дни все обходится недешево.

— Устройте это по возможности быстрее, — продолжала миссис Морзби. — Чтобы я могла умыть руки и отделаться от проклятого музея раз и навсегда.

— Понадобится время, — заметил Барклай, подсчитывая в уме свою выгоду.

— Боюсь, тут есть еще одно обстоятельство, — извиняющимся тоном произнес Тейнет, и его лицо снова приняло озабоченное выражение.

— Какое же? — спросил Аргайл, поскольку это обращение было адресовано ему.

— Деньги. Они заморожены. Все, до последнего цента.

— Простите?

— Пока не решатся наследственные и прочие вопросы. Нам будет не так-то просто получить к ним доступ.

— И что?

— Да то, что сколь ни прискорбно это звучит, мы не можем купить у вас Тициана. Просто потому, что не сумеем за него расплатиться. Боюсь, наша сделка отменяется.

— Что?!

— Отменяется. Он нам не нужен. Нет, вообще-то, конечно, очень даже нужен, но мы просто не можем себе позволить. В настоящей момент.

— Так вам не нужен мой Тициан? — с изумлением воскликнул Аргайл, понимая, что Тейнет не шутит.

Директор музея закивал с самым жалким и извиняющимся видом.

— Понимаю, это негативно отразится на вашей карьере…

— Точно, — мрачно согласился с ним Аргайл.

— И знаю, что ваш работодатель будет далеко не в восторге…

— Далеко. Совсем даже не в восторге. Он будет страшно огорчен.

— Нет, разумеется, мы оплатим неустойку, как записано в контракте. Но не раньше, чем получим доступ к деньгам.

— Очень мило с вашей стороны.

— И я, конечно, буду счастлив объяснить все обстоятельства дела сэру Эдварду Бирнесу, а также владельцу картины, чтобы не возникло недопонимания с их…

— Нет! — громко воскликнул Аргайл. — Это совершенно ни к чему. Не надо ничего объяснять. Предоставьте это мне.

Переполняемый чувствами, он крепко схватил Тейнета за руку и затряс ее в жарком рукопожатии. Приятно, когда кто-то решает проблему за тебя. Гораздо легче принять неизбежное без сожалений и сомнений.

— Большое вам спасибо, — сказал Аргайл растерявшемуся директору. — Вы сняли тяжкий груз с моих плеч.

— Вот как? — недоуменно и осторожно заметил Тейнет.

— Да, именно! Разумеется, я самым постыдным образом провалил все дело и…

— Ничего вы не провалили, — пытался утешить его Тейнет.

— Нет, провалил. Господи, это было просто ужасно! Напрасная трата времени.

— Ну, знаете, я бы не стал заходить столь далеко в самобичевании…

— Нет, стали бы! А Бирнес наверняка подумает: к чему мне в галерее человек, проваливший такую сделку? Уж лучше взять специалиста из Вены. Тип он занудный, зато на него можно положиться. Как вам кажется?

Директор музея потерял дар речи и тупо и изумленно взирал на Аргайла.

— Так что придется мне, видимо, гнить до конца своих дней в Риме. Безработный, бездомный, без гроша в кармане, и это при том, что рынок в чудовищном состоянии. Нет, просто ужасно! — И Аргайл расплылся в счастливой улыбке.

Флавия с большим интересом наблюдала за этой сценой. Далеко не каждый человек, чья карьера рушится на глазах, воспринимает это с таким стоицизмом и даже радостью. И тот факт, что она прекрасно понимала, в чем кроется причина радости, забавлял ее еще больше.

Но если отбросить все сентиментальные соображения, то цена, которую должна заплатить Флавия, была довольно высока. Главными недостатками Аргайла являлись отсутствие изворотливости и напористости. Он часто упускал свою выгоду лишь потому, что был слишком мягок, доверчив, не проявлял твердости.

«Ладно, — подумала Флавия. — Если не может сам, то придется мне это сделать. В знак признательности и любви».