Эллис Питерс - Выкуп за мертвеца

— Это брат Кадфаэль из Шрусберийского бенедиктинского аббатства, — сердечным тоном представил Кадфаэля Тудур, усаживая его неподалеку от принца за стол на возвышении. — Милорд, он прибыл к вам с поручением от своего города и графства.

Овейн окинул оценивающим взглядом голубых глаз крепкую фигуру и обветренное лицо Кадфаэля и погладил свою коротко остриженную бородку.

— Я приветствую тебя, брат Кадфаэль, а также дружелюбные края, в которых я могу рассчитывать на прочный мир.

— Кое-кто из наших с вами соплеменников недавно нанес не очень-то дружелюбный визит в Шропшир, после чего мир не стал более прочным, — напрямик сказал Кадфаэль. — Наверное, вы об этом уже слышали. Ваш брат лично не участвовал в этом набеге и, возможно, даже не давал на него разрешения. Однако несколько его воинов утонули у нас в ручье, мы их похоронили, как подобает. Одного из налетчиков добрые сестры бенедиктинской обители вытащили из воды. Быть может, ваша светлость захочет вернуть его, так как, по словам этого пленника, он приходится вам родственником.

— В самом деле? — Голубые глаза Овейна прояснились. — Я был так занят графом Честерским, что упустил из виду дела своего брата. По пути из Линкольна домой его люди много набедокурили, и все это недешево мне обойдется. Назови имя пленника.

— Его зовут Элис ап Синан.

— А! — с довольным видом выдохнул Овейн и со звоном поставил кубок на стол. — Значит, этот глупый мальчишка жив? Я в самом деле рад это слышать и благодарю Господа за спасение Элиса, а тебя, брат, за добрые вести. Ни один человек из отряда моего брата не мог сказать, каким образом он пропал и что с ним случилось.

— Они так быстро бежали, что им некогда было оглянуться, — кротко заметил Кадфаэль.

— От человека одной со мной крови я стерплю подобные слова, — усмехнулся Овейн. — Значит, Элис жив и находится в плену? Он ранен?

— Всего лишь царапина. Да и ума у него теперь прибавилось. Моя миссия заключается в том, чтобы предложить вам обмен, если среди пленных вашего брата окажется шериф нашего графства. Меня прислал Хью Берингар из Мэзбери, который передает вам просьбу Шропшира вернуть нашего шерифа Жильбера Прескота. Хью Берингар уполномочил меня засвидетельствовать вам его почтение и заверить, что мы и впредь намерены сохранять с вами мир.

— Самое время, — сухо заметил Овейн. — При нынешнем положении дел это во благо и нам, и вам. Где находится Элис в данный момент?

— В крепости Шрусбери, где он может свободно передвигаться, поскольку дал слово чести.

— И вы хотите поскорее сбыть его с рук?

— Мы с этим не торопимся, — ответил Кадфаэль. — Мы хорошего мнения об Элисе, так что можем подержать его еще некоторое время. Но нам бы хотелось получить шерифа, если он жив и находится у вас в плену. Хью искал его после битвы и не нашел никаких следов, а именно валлийцы вашего брата остались хозяйничать на поле, где сражался Прескот.

— Останься тут на пару дней, — предложил принц. — Я пошлю к Кадваладру выяснить, не у него ли ваш человек. И если это так, вы его получите, даю слово.

После ужина пели, играли на арфе и пили доброе вино — еще долго после того, как гонец принца отправился в свой неблизкий путь в Аберистуит. Молодые петушки Овейна и воины, сопровождавшие Кадфаэля, затеяли дружескую возню и шумно состязались в борьбе. Хью предусмотрительно отобрал тех, у кого была родня в Уэльсе, что в Шрусбери сделать было совсем нетрудно.

— Который из них Элиуд ап Гриффит? — спросил Кадфаэль, обводя взглядом зал, в котором было дымно от горящих факелов и пылавших в очаге поленьев. Стоял разноголосый гул.

— Я вижу, Элис и в плену болтлив, как на воле, — улыбнулся Овейн. — Его двоюродный брат сидит на конце ближнего стола, не сводя с тебя глаз и ожидая возможности заговорить с тобой, как только я отойду. Это вон тот долговязый парень в синей куртке.

Элиуда нельзя было ни с кем спутать, хотя внешним видом он совершенно не походил на Элиса. Элиуд так и впился взглядом в Кадфаэля и, горя от нетерпения, жаждал устремиться вперед. Сжалившись над юношей, Овейн поманил его пальцем, и тот полетел, словно пущенное копье. Элиуд оказался высок и худ. Черты его серьезного овального лица были тонкие, как у женщины, карие глаза блестели. Чувствовалось, что он одержим тревогой за ближнего — сейчас это была тревога за Элиса ап Синана. В другое время это могла быть тревога за Уэльс, за своего принца, а в один прекрасный день — за любимую женщину. Как бы то ни было, эта тревога всегда будет мучить Элиуда, и, наверное, никогда ему не знать покоя.