Татьяна Молчанова - Дело о таинственном наследстве

Наташа очнулась, отшатнулась, и сразу же вспомнила очень важную вещь, и принялась ее излагать, несмотря на то что Саша с возвращением в реальность явно запаздывал.

– Граф, самое главное, что я хотела вам сказать! Если все так, как мы сейчас с вами думаем, значит, ваша жизнь по-прежнему может быть в опасности! Так что, пока мы не поймем, что происходит, я бы хотела, чтобы вы уехали.

На лице графа появилось выражение такой обиды и непонимания, что она поспешила продолжить:

– Ну понарошку, конечно же! Я здесь одна не справлюсь… Просто объявите, что уезжаете на неделю-другую отдохнуть. А сами пока вон хоть у Васи поселитесь в городе, там тоже кое-что поузнавать нужно. Вечерами же у меня будем в саду встречаться. Так и безопаснее для вас будет, и для меня посвободнее. Дело все равно, я чувствую, вот-вот прояснится… Понимаете? – перешла она на шепот. – Я чувствую, что сейчас может быть самое ненадежное, самое опасное именно для вас время! Ни для меня, ни для кого – для вас! Я не могу это хорошо объяснить, я именно чувствую. Чувствую! – повторила Наташа умоляющим голосом.

И он тоже это почувствовал. Что сейчас надо послушаться. Подчиниться. Он серьезно пожал Наташину руку, соглашаясь:

– Хорошо, Наташенька…

На том и разошлись…

На похороны дражайшего родственника, оказавшегося злодеем и преступником, мало кто собрался прийти. Граф, его ближайшие знакомые, Наташа, да все та же кучка вечно любопытствующих, несколько нездорово возбужденных от возможности увидеть, как хоронят убийцу. Отпевание быстро провели в церкви, там же, к Наташиной радости, закрыли гроб, возле могилы быстро его заколотили и опустили в яму.

Они стояли возле могилы, обрамленной камнями и серой землей. Граф держался рукой за подбородок, хмуро вглядываясь в струйку песка, с тихим шелестом сыпавшуюся с края ямы на гроб. Наташа с тихой надеждой посмотрела на окружающих: может быть, кто-то проявит к ней персональную заботливость и тоже рухнет вниз, в яму? Все расследование тогда можно было бы прекратить… Но, к сожалению, ничего подобного не произошло… Граф вздохнул и подал знак могильщикам. Те очень осторожно, даже боязливо, быстро закидали могилу землей. Никаких слов о пуховой земле, конечно же, не прозвучало, слава богу, никто еще на могилу не плюнул! Шляпы и шляпки были одеты и общество – одна его часть чуть неудовлетворенная, другая с видимым облегчением – потянулось с кладбища…

Орлов пригласил немногочисленную мужскую часть присутствующих зайти к нему выпить по рюмочке. Не помянуть дражайшего, конечно нет, а просто как бы поставить горькую полынной настойки точку во всей этой нехорошей истории.

– Знаете, господа, – проговорил он, разливая настойку. – Ото всех этих событий какой-то осадок в душе остался – мутный, неприятный… Я решился на недельку в Москву податься, отвлечься… Да и дела у меня там… Прошу вас, Николай Никитич.

Князь принял рюмку и с теплым пониманием, соглашаясь с Сашиным решением, ласково кивнул ему.

– Потом вернусь, за дела тетушкины уже возьмусь, усадьбу в порядок приведу. – Граф отпил глоток и слегка поморщился. – Переделать тут опять же кое-что надо…

Тайный советник сочувствующе крякнул:

– Абсолютно правильное, Александр, решение. Тут, знаете ли, тьма еще, так сказать, атмосфера… Чтобы ее рассеять, самому надо сначала развеяться…

Доктор Никольский также высказал свое одобрение:

– Я, с врачебной точки зрения, абсолютно согласен. Даже рекомендовал бы вам не в Москву – шумно там и нервно нынче, а может, в деревеньку какую свою или на воды и не на недельку, а поболе, хотя, может, и нескольких дней хватит… но, главное, мой дорогой, – декорации сменить…

Граф допил настойку, поднял рюмку и, смотря на солнце сквозь двойное стекло – рюмки и окна, улыбнулся чему-то своему…

– Думаю, сегодня уже и соберусь, а завтра уеду, – обернулся он к князю. – Слуг тоже отпущу – родных навестить. Выпьем еще, господа! Пусть зло убивает само себя, пусть добро всегда находит путь к нашим сердцам, пусть мы все остаемся людьми, даже когда это кажется ненужным и невозможным!

Выпили и за этот странный Сашин тост, и наконец все, пожав друг другу руки с чувством абсолютно выполненного долга, разошлись…

Наташа, все это время гулявшая неподалеку, дождавшись, когда уедет последняя коляска, поспешила в дом.