Татьяна Молчанова: Дело о таинственном наследстве

– Таким образом, продолжал граф. – Сообщение Никольского об украденном яде, вкупе с найденным после преступления пустым пузырьком с частицами этого самого яда в комнате Антона Ивановича, явилось основным прямым доказательством вины Копылова в убийстве тетушки.

– А где Антон Иванович взял яд, если не крал его у доктора? – спросил князь Красков у дочери.

– Я не знаю… – смутилась Наташа. – Может, привез с собой для каких надобностей…

– Я пофинен! – взревело вдруг нечто бледнолицее, рыжеватое и худое в задних рядах.

Взгляды одномоментно вздрогнувшего общества обратились на Ганса Ульриховича – управляющего имением генерала Збруева.

– Готоф отдаться ф руки полиции! – кося голубым глазом на волосатые руки Аркадия Арсеньевича, фэкал тот.

Следователь, почувствовавший, что он может хоть частично вернуть себе ощущение власти, встал, распрямился и грозно рыкнул:

– Извольте объясниться!

Ульрихович, высоко задирая подбородок, начал пробираться к представителю полиции через ряды зрителей, одновременно говоря:

– Грязь в ампарах, пастройках, мыши, крисы, насюкомые. Паутина везте, мухи, вретно! – Выкарабкавшись из тесноты стульев, длинный и худой, он, задрав палец, как некий мессия, взревел опять: – Знаете ли вы, что крисы могут стать источником непреотолимих полезней лютей, а клавное скота? Коровок, теленок, циплят и кусей? В отин прикрасний тень ви проснетесь без яитс и молока!

Генерал Збруев, также здесь присутствовавший, застонал и ударил себя кулаком по лбу. Весьма сильно.

– Любезнейший, – ласково произнес Аркадий Арсеньевич. – Вы ближе к делу!

– К телу так к телу! Ампары надо чистить от крис и насюкомых. Насовсем, чтоби никогда не возврашались. Надо травит сильно. Ядами. У нас в Кермании делают хорошие яды для крис. Кушают, умирают, остается толька тушку упрать. Мне присилают по виписке специально. Синильный кислота. Разводишь, хлебушок пропитавываешь и в амбар. Потом тушки. – Немец сглотнул. Слюна очень долго проходила по его горлу, вздымая по ходу худой и длинный кадык. – Я ему рассказывал, очень интересовался, я ему дал, очень блакодарил. Много, говорил инсектов, крис в хозяйстфе.

– Ганс Ульрихович, правильно ли я понял, что вы по просьбе Антона Ивановича Копылова снабдили его ядом для уничтожения насекомых и крыс, содержащим в своем составе синильную кислоту? То же самое, – обратился к публике с разъяснением Аркадий Арсеньевич, – что и цианид калия?

– Та! – с достоинством ответил немец. – Я не зналь, что он пудет травить не крис, а тетушек! Но котов отдаться!

– Он, похоже, и сам этого не знал, – пробормотал себе под нос Василий.

Наташа только развела руками, а граф спросил у управляющего:

– Чего же вы раньше-то молчали?

– Поялся! – гордо ответствовал Ульрихович.

Аркадий Арсеньевич же хмыкнул на офицера Збруева:

– Да… Опасно, наверное, у вас в доме обедать, – и кивнул немцу. – Можете пока сесть, со степенью вашей виновности я разберусь позже. – И с чуть попрямившей от значительности исполняемого долга спиной сел.

Ганс же Ульрихович достал носовой платок, с достоинством высморкался от переживаний и понес свой подбородок на место.

– Вы знаете, – задумчиво продолжал граф, после того как смятение от сообщения немца немного улеглось. – Я склоняюсь к мысли о том, что доктор задолго и независимо от тетушкиной смерти подготавливал почву для последующего обвинения Антона Ивановича и отведения подозрений от себя. Я начинаю думать, что подобное было даже предусмотрено в его изначальном плане.

– Это так и есть! – воскликнула неугомонная Наташа. – А я-то думала, зачем он со мной об этом говорит! У нас с Никольским после того, граф, как вы… как вас… ну, в общем, после грибов «разговор по душам» состоялся. Он так искренне беспокоился об этом происшествии. Я вот только сейчас поняла почему. Он просто почву прощупывал, не закралось ли каких конкретных подозрений насчет странной серии происшествий с графом у общества. Мягко намекнул, что ему некоторые вещи странными кажутся, также вскользь упомянул, что Антон Иванович, возможно, притворялся, что тоже отравился…

– Да, да – кивнул Саша. – Аркадий Арсеньевич, а неужели вас не насторожили вездесущность и всезнание доктора? – спросил у следователя граф. – Даже ваша речь… вы так часто говорили: «доктор Никольский сказал это, освидетельствование доктора Никольского, как заметил доктор Никольский»? Понимаете, он просто подсказывал вам, в какую сторону должны идти ваши выводы, даже более того, фактически назвал преступника, совершенные им преступления и способы их осуществления. Назвал так, как это было удобно ему! Он предусмотрел практически все и заручился полным вашим пониманием.