Дмитрий Леонтьев - Собор под звездами

Но об одном измайловце, прославившем полк особо и необычно, хочется и рассказать вдумчивее…

Знакомьтесь: внук Николая Первого, Великий князь Константин Константинович Романов, командир роты Измайловского полка.

Личность незаурядная. Четыре года безвылазно бороздил моря в составе команды Морского училища, реально пройдя службу от рядового матроса до гардемарина. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 участвовал в боях, получив за отличие в боевых действиях орден св. Георгия 4 степени. С декабря 1883 года — командир Первой роты лейб-гвардии Измайловского полка. Человек огромных дарований. Забегая вперед, перечислю лишь несколько его достижений: генерал от инфантерии (инспектор Военно-учебных заведений), Президент Санкт — Петербургской Академии наук, переводчик, поэт, драматург, Председатель археологического общества, Русского музыкального общества, Петербургского яхт-клуба, и т. д. и т. п. Создатель Зоологического музея в Петербурге, переводчик на русский язык Шиллера, Гете и Шекспира. Поэт, которого даже Афанасий Фет просил «редактировать» его стихи. Человек здоровья неважного, а энергии удивительной. Многие из вас наверняка слышали романс «Растворил я окно», на стихи князя, положенные на музыку Петра Чайковского. Он мечтал: «Мне страстно хотелось бы дать посетителям театра, народную, здоровую пищу, удовлетворять их потребности в зрелищах, душу возвышающих, а не щекочущих низменные поползновения, которым, к прискорбию, потворствуют многие из современного репертуара. Хочется верить, что проповедь добра, правды и красоты в художественной форме восторжествует над гнусностями корифеев литературы» … Актуально и сегодня, не так ли? Увы, добро и чистоту и сегодня многие называют «банальностью», желая видеть нечто такое, что Князь и называл «гнусностями корифеев» …

Семь лет командовал он ротой Измайловского полка. Что бы офицеры на «зимних квартирах» не впадали в скуку и разгильдяйство, придумал проводить «вечера измайловского досуга», прославивший полк с совершенно необычной стороны. Большой поклонник литературы и театра, он решил создать из офицеров театральный кружок, названный им «Измайловский досуг» и имевший девиз «Во имя доблести, добра и красоты».

Жетон Лейб-гвардии Измайловского полка «Измайловский досуг». С.-Петербург, 1912 г. Фирма «Э.Кортман». Клейма на ушке с оборотной стороны жетона: СПб окружного пробирного управления в щитке в форме лопатки и именное клеймо «К.П». Серебро, позолота, эмаль, Утвержден Главнокомандующим войсками Гвардии и Петербургского военного округа Великим Князем Владимиром Александровичем 25 мая 1891 г. Принадлежал Ф.Ф.Кирхгофу.

«Герб» «Измайловского досуга»

Поначалу посещать какой-то там «кружок», было, прямо говоря, немного. Иногда приходило девять человек, иногда — меньше… Но князь был оптимистом. Привлекал знаменитых писателей и поэтов того времени, ободрял энтузиастов, создавал своему детищу «имидж» и дело пошло. Вот что писал князь-поэт о себе самом:

«…Но пусть не тем, что знатного я рода,

Что царская во мне струиться кровь,

Родного православного народа

Я заслужу доверье и любовь,

Но тем, что песни русские, родные

Я буду петь немолчно до конца

И что во славу матушки России

Священный подвиг совершу певца…»

А своему «детищу» — «Измайловского досугу» он посвятил не менее яркие строки:

«…не ищем мы, друзья, ни славы, ни хвалений –

Пусть безымянные в могиле мы уснем,

Лишь бы Измайловцы грядущих поколений,

Священнодействуя пред тем же алтарем,

Собравшись, как и мы, стремятся к той же цели,

В досужие часы чрез многие года

Те песни вспомнили, что мы когда-то пели,

Не забывая нас и нашего труда.

Гремите, пойте же, Измайловские струны,

Во имя доблести, добра и красоты!

И меч наш с лирою неопытной и юной

Да оплетут нежней художества цветы.»

Человек искренне верующий (ходил в Троицкий собор каждый день, бывало и не раз), он более четверти века работал над драмой «Царь Иудейский». Позже, восхищенный этим произведением Михаил Булгаков позаимствует у него некоторые сцены для своего романа «Мастер и Маргарита». Кстати: князь применил уникальный литературный прием, позже так же взятый на вооружение Михаилом Афанасьевичем. Дело в том, что тогда вера была еще крепка, и люди считали, что Евангельские текста могут звучать только на проповедях и богослужениях, а самого Спасителя изображать актеру — не самая хорошая идея. Так вот, в книге князя нет действующего Христа, но пьеса устроена таким образом, что все происходящее — реакция на Его жизнь и слова, а потому Спаситель словно незримо присутствует в ней постоянно. (Булгаков, работая над повестью о Пушкине, использовал тот же прием и получилось на удивление славно). Невзирая на высочайший художественный уровень и православную корректность, пьеса все же была запрещена Священным Синодом по цензурным соображениям. Исключение было сделано лишь для «Измайловского досуга», так как его участники не были профессиональной труппой. Император разрешил поставить измайловцам пьесу в Эрмитажном театре Зимнего дворца.