Дмитрий Леонтьев - Собор под звездами

— Да уж, — согласился поручик. — Двадцатый век приближается. Люди осваивают океаны, умчаться подниматься в воздух, строят сложнейшие машины… А здесь — жуть, средневековье…

— Вот поэтому вы, воины и нужны, — сказал священник. — Я ненавижу войну, ненавижу смерть… Но если безумие не остановить — мир уничтожит сам себя… Бог разрешает защищать и защищаться. Я не могу представить мир, где победили бы варвары, заставляющие отказаться от благочестия и целомудрия и жить, подобно животным, лишь наслаждаясь пороками… Лучше самая мучительная смерть, чем такая жизнь… Идет бесконечная борьба между духовным и телесным… И если победит телесное, история этого мира закончиться, как грустная книга с печальным концом…

— Плохо дело, — перебил его поручик, с тревогой вглядываясь в быстро сгущающиеся сумерки. — Сейчас подадут приказ отступать… А ночью к туркам придет подкрепление и мы окажемся у разбитого корыта. И сегодняшние жертвы будут напрасными, и новые атаки тысячи жизней унесут… Будет как с Плевной… Сколько жизней загубим… Нельзя… Эх, была ни была! Ну-ка, Морозов, прикрой!

Поручик встал во весь рост и крикнул:

— Ребята! Последние шаги остались!

Морозов выстрелил и по насыпи покатилась красная феска.

— Один рывок — и все закончено!

Еще выстрел — и чей-то звериный вой в отдалении…

— За мной! Все ра…

Турецкая пуля все же нашла поручика. Он грузно откинулся на спину — вместо лица было кровавое месиво.

Священник положил на него руку, что-то шепча.

— Их слишком много, — виновато сказал Морозов. — Уже не боятся… Чуют: подкрепление скоро… эх, ваш бродь… Что теперь делать, отче?

Священник беззвучно молился.

— Последнего офицера убили, — приглушенно послышалось вдали. — Командиров нет…

— Что делать-то будем, братцы?

— Ждать!

— Чего ждать? Луны? Отступать пора… Командиров нет — отходим!

Священник закончил молитву, достал из сумки напрестольный крест и поднялся во весь рост.

— Вот ваш Командир! — громко сказал он, вздымая распятие с изображением Христа. — И ныне и во веки!

И медленно пошел вперед.

— Куда, отче?! — заорал Морозов и тут же, с колена, уже не таясь, принялся палить куда-то вверх, в едва заметные в вечернем сумраке укрепления.

Священник шел вперед неторопливым, выдержанным шагом, как шел когда-то в Царские врата… Вокруг, словно злые пчелы, жужжали османские пули. Сильный удар сотряс руку — пуля ударила в распятие. Вторая царапнула бок…

Дойдя до земляного вала, он встал на первую ступеньку, вырытую солдатами, и так же неторопливо начал пониматься по склону. Стрельба с обоих сторон стояла оглушительная…

У какого-то турка не выдержали нервы: с визгом он бросился вниз, направив пику в грудь священника… Удар солдатского штыка отбросил ее и тут же приклад ружья с тошнотворным хрустом впечатался в висок врага. Спасший священника солдат пробежал пару шагов вперед и пал, изрешеченный пулями. Турки бросились вниз толпой. Уже свыкшиеся с мыслью о конце боя, ожидавшие подхода помощи из Плевны, они прекрасно видели — кто повел солдат в эту атаку и всеми силами старались добраться до него… Но идущего вперед батюшку уже обегали, обгоняли, устремившиеся за ним солдаты. Отбивали штыки, ятаганы, пики, закрывая своими телами священника, словно полковое знамя, клином входя в турецкие ряды…

… И завязалась рукопашная схватка. Схватка страшная, беспощадная, выигрышем в которой был один приз — жизнь…

…Диакон нашел отца Василия лишь утром. В рассеивающемся тумане священник шел вдоль выложенных в одну шеренгу тел и читал молитву. Голова его была перевязана чем-то белым, в рясе отчетливо различимы дыра от скользивших рядом пуль и ятаганов, на лице — запекшаяся кровь — шрам от пули он будет носить на своем лице до последних дней…

Отец Иосиф остановился, с трудом сглатывая подступивший к горлу ком.

— Главное — жив, — сказал сидевший неподалеку, на вязанке хвороста, солдат. — Я, признаться, уже и не чаял…

— А ты, братец, кто будешь?

— Иван я, Морозов… Я его перевязал. Потом тела переносили, — солдат достал трубку и кисет, неторопливо набил ее табаком, прикурил. — Вишь, какая знатная вещь, — похвастался он, — Англицкая спичка… Трофей… Хорошо турок англичане снабжали… Оружие, припасы… Не помогло…

— Как он? — спросил диакон.

— Я перевязал бок и ногу, — сказал солдат. — Бок — ничего, заживет… А вот ногу врачу показать надо…

— Опять выхаживать, — вздохнул диакон. — Заштопывал-заштопывал, а он все вперед лезет… У всех священники как священники, а у меня… решето какое-то…