Евгений Сухов - Ограбить Императора

– Мы к вам пришли по поручению Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, – строго произнес человек в кожаной куртке.

– Извините, а с кем, позвольте, я имею дело?

– Моя фамилия Большаков, а это товарищ Кошелев.

– Да, я вас внимательно слушаю, – ответил Фаберже, строптиво вскинув седую бородку.

– У нас к вам имеется предписание. – Человек в солдатской шинели сунул руку во внутренний карман и вытащил из него толстую сероватую бумагу. – Ознакомьтесь! – протянул он документ.

– Что это? – все более волнуясь, произнес Фаберже. Рассеянно осмотревшись по сторонам, добавил: – Кажется, в гостиной я оставил свои очки. Вы не могли бы мне прочитать, что здесь написано.

– Что ж, извольте. – От всего облика человека в шинели, чуть снисходительной улыбки веяло аристократизмом. С такими людьми Фаберже приходилось в последнее время встречаться особенно часто. Некоторые из них были даже его клиентами. За карточным столом они проигрывали батюшкино состояние, а понравившимся кокоткам дарили броши стоимостью в целое имение. Они спокойны, хладнокровны, любезны. С одинаковой вежливостью они помогают даме надеть шубку в Императорском театре и отправляют солдат на верную смерть брать вражеский редут. От них всегда веет учтивостью и холодом. Таких людей Фаберже сторонился всегда, даже в лавке, зная их непредсказуемость, и вот теперь они перешагнули порог его кабинета.

– « Решением Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов «Товарищество Карла Фаберже» с имеющимся движимым и недвижимым имуществом передается в распоряжение комитета работников. Отныне его следует называть «Общество служащих Товарищества К. Фаберже». Председатель Петроградского Совета Лев Троцкий »… Печать, подпись, все как полагается. Хотите взглянуть?

– Что это значит? – растерянно спросил Карл Густавович.

Человек в солдатской шинели аккуратно свернул листок бумаги и положил его в карман.

– А это значит, что все ваше имущество национализировано и передано в пользование товариществу, вашим работникам.

– Но у меня наемные работники, они не имеют никакого опыта управления!

– Мы им поможем разобраться.

– Но, позвольте, по какому праву? Я ведь сам создавал свою фирму, а мои работники к моей фирме не имеют никакого отношения.

– Теперь имеют! Так решила Советская власть. Вы что думаете, она позволит эксплуатировать трудящихся? – Голос человека в шинели был простуженным и сырым, каким может быть только стылая петроградская погода.

Карл Фаберже едва сдержался, чтобы не поежиться, и продолжал возмущаться:

– Никто их не эксплуатировал. Они очень хорошо получают за свой труд, и никто из них никогда не жаловался. Наоборот, самые опытные и знающие ювелиры живут в моем доме, их мастерские располагаются на четвертом этаже. Мы живем как одна большая и дружная семья. Вы можете сами у них спросить…

– Спрашивать мы ничего и ни у кого не будем, ваш вопрос уже решен. И закрыт!

– Но что в таком случае делать с моими заказами, материалом? У меня филиалы едва ли не по всей России! Как быть с ними, они тоже национализированы?

– Да, они тоже переданы вашим служащим.

– И как это все в целом понимать?

– Вы не можете распоряжаться имуществом без их разрешения.

– Но что же в таком случае делать мне?

– А что вы? – искренне удивился Кошелев. – Вы такой же работник, как и все остальные, и так же, как остальные, работаете на фирме.

– Кажется, я вас понял, – убито произнес Карл Фаберже.

Кивнув на стопку газет, лежавших на краю стола, человек в солдатской шинели сказал:

– Вижу, что вы газетки почитываете. Похвально… Так вот, в «Известиях Петроградского Совета» завтра можете прочитать о нашем постановлении. Честь имею! – Его рука привычно поднялась, но на уровне плеча ослабла и безвольно опустилась.

– Бывайте здоровы! – пробасил человек в кожаной куртке, и гости быстро вышли из кабинета, громко стуча каблуками по паркету.

Карл Густавович подошел к окну. У парадного подъезда стоял автомобиль с открытым верхом «Мерседес-Бенц». Именно на таком, с удобными креслами из белой мягкой кожи, Николай II любил путешествовать. Уж не у царя ли они реквизировали автомобиль? В водительском кресле сидел крупный мужчина в тужурке и в длинных, едва ли не по самый локоть, кожаных перчатках. Вышедшие гости твердым шагом направились к стоявшему автомобилю. Человек в шинели уверенно разместился на переднем сиденье, подобрав рукой длинные полы шинели, а человек в кожаной куртке плюхнулся сзади, по-хозяйски разметав руки по сторонам. Громко хлопнули затворяемые дверцы, заставив невольно зажмуриться, и «Мерседес-Бенц», победно пискнув клаксонами, затарахтел по дороге.