Елена Довгаль - Дело мистера Болта

— Какая?

— Лица-то часто закрыты.

— Закрыты? — переспросил я.

— Да, масками, а под ней-то и не видно, кто рядом.

— Зачем же хозяин это делает? — удивился я.

— Не хозяин, а хозяйка. И мне кажется, что делает это она именно с той целью, чтобы прикрыть тех знатных особ, которым вдруг поразвлечься вздумается.

— Ну и нравы здесь!

— А Вы разве не здешний?

— Нет, я переехал в Лондон некоторое время назад.

— А откуда Вы?

— Я вырос и жил в небольшой деревеньке близ города.

— Так что же Вас заставило переехать?

— Не знаю, скорей всего, усталость от того болота, в которое я заключил себя по собственной воле.

— Приключений, значит, ищете? Ну, в этом городе Вы их точно найдете, нет сомнений.

— Да, вероятно, я уже их нашел, вот только исход пока не совсем ясен. Кстати, хотел у вас поинтересоваться, Вам ничего не известно о том художнике, который живет на старой улочке и регулярно посещает дом Рэмонов?

— Ну что мне может быть известно, только то же, что известно и Вам. Лично я с ним не знаком, да признаться по правде, не горю особым желанием. Я не большой поклонник живописи, да и он сам мне не особенно нравится. Хотя очень многие пишутся сейчас у него, а мисс Ален, по-моему, просто принимает его ухаживания, и живопись здесь ни при чем. Он ведь, кстати, и портрет Эрин должен был рисовать, но вот, видимо, не успел, хотя, насколько мне известно, они уже даже и дату оговаривали. Ну вот, мистер Болт, вот мы наконец и добрались, хотя погода сегодня этому явно не благоволила.

Открыв дверцу, мы выбрались из повозки и направились к двери с небольшой висевшей над ней вывеской «Дом утех Мадам Блюр». С виду это был не очень приметный дом, да и находился он в самых глухих переулках города, какие только возможно было найти. Окна были плотно закрыты занавесями темно-красного цвета, дабы забредшие сюда случайно не могли видеть того, что происходило внутри и должно было быть сокрыто.

Итак, зайдя внутрь того самого дома Мадам Блюр, мы сразу же погрузились в обстановку роскоши и неги, которая окружала здесь всех присутствующих. Дом был в два этажа. На первом был, так сказать, общий зал. Он был заставлен некоторым количеством диванов и кресел из пурпурного бархата, столами, на которых были и выпивка, и игральные карты, и всякие тому подобные вещи. На некоторых креслах сидели барышни на разный вкус и цвет, какие-то из них были уже в обществе господ, какие-то все еще свободны. В дальнем углу сидел пианист, развлекая всех своим искусством музыканта, что очень способствовало здешней атмосфере. В другом углу я заметил даму очень привлекательную и как раз не занятую. Не зря же я пришел в такое место, подумал я про себя, ведь о встречах с Шери можно было уже забыть окончательно, а тем не менее, необходимость в выплеске страстей моих все-таки была.

Как только мы зашли внутрь, мистера Клода обступила целая куча дамочек, заигрывающих и кокетничающих с ним, как со старым знакомым, так что теперь я уже ни за что не поверю в его россказни, будто бы здесь он был всего пару раз.

— О, Клод, милый, ну как же ты давно не появлялся! — прошептала одна из девушек, вешаясь на шею и всячески обласкивая моего спутника.

— Да ты и не один сегодня, — подхватила вторая, многозначительно мне подмигнув. — А это твой друг? Клод, познакомь нас! — продолжала она, аккуратно трепля мои пальцы и как бы изображая смущение, хотя признаться, учитывая ее вид, смущение было совсем неуместно.

— Да, дамы, это мой знакомый — мистер Энтони Болт.

— Привет, Энтони! — подхватили сразу же все дамочки мое имя, будто желая узнать его звучание.

Через минуту в зале появилась еще одна дама, но гораздо старшего возраста. Это, собственно, и была мадам Блюр. Женщина очень эксцентричная, и я бы даже сказал, специфическая. Ее волосы были выбелены в цвет яркой блондинки, хотя, надо сказать, что, судя по результату, мастер ее был не самым умелым цирюльником. Глаза и губы были накрашены крайне безвкусно и вызывающе, над верхней губой красовалась жирная черная мушка. Платье ее какого-то странно сиреневого цвета выдавало в ней и род ее деятельности, и явное умение плохо выглядеть. Однако дама эта, как и многие люди, не умеющие себя адекватно оценивать, нисколько не смущалась и не комплексовала ни относительно своего внешнего вида, ни относительно своих моральных качеств. Затянувшись сигаретой с мундштуком, она набрала полные легкие табачного дыма и, выпустив мне в лицо ряд невесомых колечек, мило улыбнулась.