Дэн Симмонс - Колокол по Хэму

После неудавшегося покушения на Гитлера Шелленберг лично арестовал Канариса, единственным преступлением которого было то, что он знал о заговоре и не сообщил о нем фюреру. Бывшего руководителя разведки отвезли на мясоразделочную фабрику и несколько раз вздернули к потолку на крюке, проволокой стянув ему руки за спиной. Казнь заговорщиков сняли на пленку, и Гитлер целыми вечерами вновь и вновь просматривал эти кадры.

Теодор Шлегель вернулся в Бразилию летом 1942 года и был немедленно арестован. Дельгадо и Бекер организовали разоблачение всех южноамериканских агентов Абвера, которых вскоре сменили люди из СД. В октябре того же года Шлегель и шесть его сподвижников предстали перед судом особого бразильского трибунала. Шлегель был приговорен к четырнадцати годам тюрьмы.

На следующий день после того, как Дельгадо убил на Пойнт Рома двух немецких лазутчиков, гауптштурмфюрер Иоганн Зигфрид Бекер бежал в Бразилию и еще два с половиной года оставался на свободе, организуя разведывательные сети СД взамен ликвидированных абверовских, хотя в общем и целом его деятельность приносила скорее вред, нежели реальные результаты. Бекера арестовали в апреле 1945 года за считанные недели до падения Третьего Рейха и самоубийства его фюрера.

Дж. Эдгар Гувер ушел из жизни 2 мая 1972 года национальной знаменитостью, хотя назвать его национальным героем было бы не совсем правильно.

В тот год мне исполнилось шестьдесят, я руководил отделением ЦРУ в Калькутте — один из множества стареющих гражданских служащих, мечтающих о пенсии. Я не был в Штатах около тридцати лет.

Весть о смерти Гувера я получил ночью по закрытой телефонной линии; я сразу схватил трубку другого аппарата и позвонил своему старому другу в Лэнгли, штат Виргиния. Тот связался со своим человеком в ФБР, который, в свою очередь, взялся доставить мое письмо новому директору Бюро, Л. Патрику Грею. Это письмо было передано через контору генерального прокурора, чтобы его не перехватили приспешники Гувера. На письме было указано — «Лично в руки адресату».

Грей прочел его 4 мая 1972 года.

Письмо начиналось следующими словами: "Сразу после известия о смерти Гувера Клайд Толсон позвонил из резиденции директора в штаб-квартиру ФБР, вероятно, Дж. Р. Мору.

Толсон распорядился вынести все конфиденциальные материалы, содержавшиеся в кабинете Гувера. К 11 часам утра они были перемещены в резиденцию Толсона. Находятся ли они по-прежнему там, неизвестно. Главное заключается в том, что Дж. П. Мор солгал вам, утверждая, будто бы этих материалов не существует. Они существуют. Их систематически скрывают от вас..."

Директор Л. Патрик Грей немедленно передал письмо в лабораторию ФБР для экспертизы. В лаборатории выяснили лишь, что при его составлении были использованы две пишущие машинки: конверт был напечатан на аппарате «Смит Корона» шрифтом «элита», а текст — на машинке «IBM» шрифтом «пика». Ни на конверте, ни на бумаге с текстом нет водяных знаков, и само письмо — копия, снятая прямым электростатическим способом, а не методом с промежуточной обработкой, таким, как ксерокс.

Грей потребовал объяснений от своего заместителя Мора, который вновь заверил его, что никаких секретных и конфиденциальных материалов не существует. Грей собственноручно написал Мору записку: «Я вам верю!»

Мисс Гэнди, пятьдесят четыре года состоявшая личным секретарем Гувера, упаковала 164 папки в картонные ящики, которые сначала были доставлены в дом Клайда Толсона, а затем перевезены в подвал дома Гувера на Тринадцатой улице.

Оттуда они исчезли.

Мой друг из Лэнгли вновь позвонил мне в Калькутту 21 июня 1972 года. Его имя у всех на слуху. Он прославился тем, что выявлял информаторов в ЦРУ. Он ненавидел советских шпионов и почти в той же мере — соглядатаев из ФБР.

В давние годы существования ОСС он был другом Билла Донована и работал со мной в специальном отделе, который занимался Британией и Израилем. Мы вместе обедали с Кимом Филби, прежде чем этот двойной агент бежал в Москву. И мы поклялись больше никогда не допускать подобную оплошность.

— Они у меня, — сообщил мой друг по закрытому телефонному каналу.

— Все?

— Все, — ответил мой друг. — Спрятаны в условленном месте.

Несколько секунд я молчал. После долгих лет на чужбине я мог вернуться домой, если захочу.

— Это очень интересные материалы, — сказал той ночью мой друг. — Если мы их опубликуем, они полностью перевернут жизнь в Вашингтоне.