Лора Роулэнд - Путь предателя

Потрясенный Сано не верил своим ушам.

— И это все? — Он изначально понимал, что его шансы на честный процесс крайне малы, но все же не ожидал столь формального подхода. — Разве не будут заслушаны показания свидетелей? И мне не предоставят возможность выступить в свою защиту? — Даже самый последний крестьянин обычно мог высказаться до оглашения приговора и имел возможность посмотреть в суде в глаза тем, кто его обвиняет. — Вы, видимо, шутите!

— Никто не давал вам разрешения говорить, — пробормотал судья Сэгава, крошечное морщинистое существо с чопорно поджатыми губами. Он повернулся к верховному судье Такэде: — Давайте объявим приговор и закончим это неприятное дело так, как хотел досточтимый канцлер Янагисава.

Тучный, с ласковыми манерами судья Дазай кивнул. Сано потерял надежду найти союзников в лице этих людей: ставленники Янагисавы, они хотели добиться похвалы канцлера, уничтожив его. Но он не сдастся без борьбы.

— Обвинения сфальсифицированы! — выкрикнул Сано. — Так называемые свидетели подставили меня, чтобы защитить себя. — Судьи нахмурились, молча выражая недовольство. Чиновники, секретари и стражники с презрением посмотрели на Сано. — Я требую, чтобы мне предоставили шанс доказать свою невиновность!

Когда затихло эхо его голоса, в зале воцарилась тишина, которая, казалось, длилась целую вечность. Затем заговорил судья Сэгава:

— Эта эмоциональная вспышка крайне оскорбительна. Такэда-сан, прошу вас прекратить заседание сейчас же.

Но внимание верховного судьи было полностью сосредоточено на Сано; он с интересом прищурил глаза.

— Ввиду суровости обвинений я разрешаю подзащитному выступить. — Он повернулся к Сано: — Говорите.

Быть может, Такэда было просто любопытно услышать, что скажет Сано. Но Сано заподозрил в верховном судье тот тип чиновника, который хочет верить: все, что делает правительство, справедливо, чтобы и на него упал отблеск славы. Такэда не обратил внимания на халатность своих коллег. Претворяя в жизнь законы, он выступал за суровость наказания, так как считал всякое нарушение личным оскорблением. Он также предпочитал наказать невиновного, чем позволить хоть одному виновному избежать кары. Так или иначе, верховный судья Такэда согласился допросить свидетелей и не стал сразу признавать вину Сано. Однако если Сано правильно понял Такэду, судья не удовлетворится наказанием одного человека, если есть возможность выявить других преступников. И, согласившись слушать, Такэда выказал большую независимость, чем его коллеги судьи.

И Сано произнес самую выразительную, самую отчаянную речь в своей жизни. Он оправдывал свои действия, которые были неправильно истолкованы. Он приводил свой послужной список как доказательство лояльности правящему обществу и добропорядочности. Он ссылался на мотивы убийства Яна Спаена, имевшиеся у заместителя директора де Графа, доктора Хюйгенса, настоятеля Лю Юня и Урабэ. Он объяснял, как ему удалось выявить контрабандную торговлю, излагал свои претензии к служащим Дэсимы, высказал предположение, что Пеон погибла из-за того, что располагала информацией. Сано назвал поджог своего дома свидетельством заговора против него — заговора, в котором явно замешан знающий все в Нагасаки всемогущий губернатор. В заключение Сано сообщил о фальсификации описей, признании старшего чиновника Охиры и своих планах поимки настоящих контрабандистов и разоблачения тех, кто убил Яна Спаена и Пеон.

— Досточтимые судьи, клянусь честью, что все, рассказанное мной, правда, — закончил Сано. Он охрип и дрожал от жестокой физической и душевной нагрузки. — Прошу поверить мне и воздать по закону истинным виновникам!

Чиновники и секретари отложили кисти; стражники стояли, словно неподвижные тени. Сано видел по выражению лиц судей, что они усматривают логику в его показаниях и не могут пренебречь своими профессиональными обязанностями, просто отмахнувшись от них. Он ощутил преждевременную радость.

— Вы располагаете документами, о которых упомянули? — спросил верховный судья Такэда.

— Нет, досточтимый судья, — признался Сано. — Их изъяли при моем аресте.

Судья Сэгава засмеялся. Это было писклявое, мерзкое кудахтанье.

— Скорее всего их никогда не существовало в природе. — Он и судья Дазай кивнули друг другу. Их лица выражали самодовольство: они вот-вот достигнут цели — потрафить канцлеру Янагисаве.

— Но ведь есть признание Охиры, — поспешно добавил Сано. — Он хочет, чтобы восторжествовал закон. Исчезновение записей не повлияет на его решение. — Сано решил выяснить, так ли это на самом деле, только если верховный судья Такэда согласится сотрудничать с ним. — Приведите Охиру. К настоящему времени он уже должен иметь информацию о том, когда и где контрабандисты назначили встречу. Предоставьте мне шанс, и я передам их всех вам.