Лора Роулэнд: Бундори

Он подождал, пока они минуют сторожевой пост и войдут в дворцовый сад, и сказал:

— Благодарен вам за заботу, Ногуши-сан, но я должен, не уклоняясь и не откладывая, выполнять все, что прикажет правитель.

Ногуши даже задохнулся от подобной опрометчивости.

— Ах нет, я вовсе и не имел в виду, что вам следует ослушаться приказа его превосходительства! — выпалил он. Затем прижал ладонь к губам и зыркнул по сторонам, не подслушивает ли их кто.

Дворцовый сад зеленел в полном весеннем убранстве. Охранники расхаживали по гравию через лужайки, где цвели вишни и магнолии. Садовники подметали дорожки и подстригали кусты азалии, усыпанные красными цветами. Разноцветные наряды чиновников делали пейзаж более красочным. Большинство служащих торопилось прочь от дворца — белого, низкого, широкого строения из алебастра с дверями, балками и оконными решетками из темного дерева и многоскатной крышей из сверкающей на солнце серой черепицы. Сано понимал, почему Ногуши опасался соглядатаев: даже намек на непослушание толковался как государственная измена и наказывался изгнанием или смертью. Эдо был переполнен шпионами и информаторами, многие из которых находились в самом замке. Любой чиновник, каждый слуга мог оказаться агентом сёгуна — или просто клеветником, желающим выдвинуться за счет соседа.

— Я всего лишь поделился с вами опытом, — громким шепотом пояснил Ногуши.

Сано не мог воспользоваться советом, исходившим от человека, единственным стремлением которого было прожить оставшиеся годы в тишине и покое. Но Ногуши желал ему добра.

— Да, я знаю. Спасибо вам за совет, Ногуши-сан. Я запомню.

Они подошли ко входу во дворец, обменялись словами прощания. Ногуши покачал головой:

— Молодые люди, вы все такие торопливые и горячие. Надеюсь, вам не придется сожалеть о своих делах, Сано-сан. — И добавил более веселым тоном: — Что ж, всего наилучшего и удачи.

Стража пропустила Сано через массивные резные двери. Сняв обувь и мечи в огромном переднем зале, он вспомнил о предостережении Ногуши и почувствовал легкую дрожь в груди. Он еще многого не знал о бакуфу — военном правительстве страны. Не совершает ли он ошибку, пытаясь исполнить долг одновременно перед правителем и перед отцом? Мысль показалась странной. Он шел по полу из полированного кипариса через внешнюю часть здания, где находились правительственные помещения, пытаясь преодолеть растерянность. Сердце бешено колотилось, а ладони от нервного напряжения стали влажными. Дойдя до дверей, ведущих в театр Но, он остановился и попытался собраться с духом перед встречей с верховным военным диктатором страны.

— Сёсакан Сано Исиро к его превосходительству, — сказал он охранникам.

Те поклонились, распахнули двери и встали по сторонам, давая ему пройти. Гоня опасения, Сано вошел.

Он оказался на веранде, выходящей на огромный покрытый гравием двор с рядами сосен по краям. Слева перед ним находилась сцена театра Но — приподнятая деревянная платформа, крышу которой поддерживали четыре колонны. Сцена была развернута вправо. Расположившиеся в глубине сцены три барабанщика и два флейтиста наигрывали мрачную старинную мелодию. Посередине сцены стояло вишневое деревце в горшке, подле него лежал актер в ветхих одеждах странствующего монаха. Он как будто спал. Певцы и другие актеры сидели по обеим сторонам кулисы.

Сано во все глаза смотрел на человека, которому поклялся служить.

Цунаёси, пятый сёгун из рода Токугава, восседал на мягких подушках, одетый в яркое шелковое кимоно, отливавшее на складках золотым, коричневым и розовым цветами. Поверх кимоно красовался черный хитон с широкими плечами. На голове у сёгуна была цилиндрическая шапочка. В руках он держал закрытый веер. Сёгун улыбался и время от времени качал под музыку головой. Цунаёси, как слышал Сано, покровительствовал театру Но. Правитель, казалось, не замечал выражения скуки на лицах у десяти придворных, вынужденных смотреть постановку, стоя на коленях справа и слева от его помоста.

Сано ощутил некоторое удивление, поскольку забыл, что Цунаёси, маленький, добродушный с виду, в сорок три года выглядит таким старым. Сано напомнил себе, что перед ним потомок великого Иэясу Токугавы, менее сотни лет назад одержавшего победу над многочисленными враждующими кланами и объединившего страну. Цунаёси пользовался властью по наследству. Его слово — закон, он распоряжается жизнью и смертью своих подданных.