Клод Изнер - Коричневые башмаки с набережной Вольтера

– Говорят, вам тоже довелось пообщаться с господином старшим комиссаром Вальми, – начал Виктор.

– Он вызвал меня на допрос – пустая формальность, – пожал плечами Фердинан. – Мне бояться нечего, я в этом деле никак не замешан. И ни с одной из жертв близко знаком не был.

– А с Жоржем Муазаном? Фюльбер Ботье сказал, что вы покупали у него книги по сапожному ремеслу и антикварные документы. Я читал у Библиофила Жакоба, что мастера вашего цеха подбивают задники дамских туфель телячьей кожей и используют для этого велень из старинных манускриптов, поскольку этот материал мягче кожи обычной выделки и лучше подходит для нежных женских ножек.

– Так делали раньше. Возможно, и сейчас кто-то из моих коллег такими вещами занимается, но я – никогда. Я работаю честно и старые книги у букинистов – кстати, не только у Муазана – покупаю, потому что хочу собрать коллекцию томов «Энциклопедии», имеющих отношение к моему ремеслу, вот и все. А у Фюльбера Ботье язык как помело.

Виктор, наклонившись, подобрал с земли сухую ветку и принялся задумчиво счищать с нее кору перочинным ножиком. Фердинан возвел очи к небу в немом вопросе: когда этот зануда оставит его в покое?

– Ведь еще не доказано, что это Муазану голову отрезали, – сказал он.

– Я склоняюсь к мнению, что именно ему, – отозвался Виктор.

– Ну, если это Муазан, за убийцей далеко ходить не придется – и так понятно, у кого был мотив.

– И у кого же?

– Фюльбер Ботье вечно с ним собачился. В тот день, когда на набережной Вольтера открыл стойку месье Перо, у них опять случилась ссора.

– По какому поводу?

– Фюльбер требовал у Муазана какой-то предмет. Я думаю, речь шла о книге, потому что Муазан все время приворовывал у Фюльбера в его отсутствие.

Голубей прибавилось, они подковыляли совсем близко, и Фердинан разогнал их ногой. Орудуя перочинным ножом, Виктор притворился, что поранился, – вскрикнул якобы от боли и поднес палец ко рту.

– Черт! Порезался! А у меня кровь всегда долго не унимается…

Фердинан Питель сделался белый как полотно.

– Простите, не выношу вида крови. Я… Мне сейчас будет дурно…

Виктор замотал палец платком.

– Не беспокойтесь, рана неглубокая. Что за глупость – играть с ножом, в моем-то возрасте! А давно у вас эта проблема?

– С детства. Из-за малейшей царапины чуть в обморок не падал. Извините, – пробормотал Фердинан, вставая, – мне пора, у меня встреча на птичьем рынке.

– Я с вами, если позволите, мне как раз в ту сторону.

Не дожидаясь согласия, Виктор последовал за сапожником, который уже и не знал, как отделаться от этого каторжного ядра.

Они пересекли площадь Паперти, не обменявшись ни словом. Виктор то и дело поправлял повязку на пальце, и сапожник тотчас отворачивался. Едва завернув за угол больницы «Божий приют» на улице Сите, спутники увидели, что на птичьем рынке происходит что-то странное: народ суетится, выставлен полицейский кордон. В толпе зевак, собравшейся перед оцеплением, Фердинан узнал кумушку, которая продавала черноголовых птичек-капуцинов с коралловыми клювами рядом с Шанталь Дарсон.

– Матушка Гронден, что тут случилось? – спросил он.

– Ужас кромешный! – запричитала кумушка. – Умирать буду – не забуду! Нынче утром кормила я пташечек – и вдруг слышу странный шум по соседству. Бегу туда – и кого же я вижу? Лежит на животе, пальто в крови… малышка Шанталь!

– Нет! – выпалил Фердинан, и Виктор едва успел его подхватить – молодой человек собрался упасть в обморок. – Она мертва? – прошептал он чуть слышно, когда мамаша Гронден с Виктором отвели его в сторонку и прислонили к дереву.

– Ох да, убили ее. И неизвестно, как и когда. Пришла всего-то пять минут назад – она вечно запаздывала, – веселая была, щебетала чего-то… и опаньки! Уже на пути в рай! Народ тотчас жандармов всполошил – и всё, считай пропал день. Лишь бы меня не арестовали – я же ее первая нашла… Флики велели мне никуда не уходить – а кто моих пташечек накормит?

Фердинан Питель наконец пришел в себя, но так и стоял неподвижно, с застывшим взглядом, не в силах произнести ни слова.

– Идемте, друг мой, – участливо сказал ему Виктор. – Приглашаю вас на рюмочку коньяку, нам обоим не помешает взбодриться.

Сапожник молча позволил отвести себя в ближайшее кафе.

Дверной замок щелкнул, не сопротивляясь – отмычка сделала свое дело, – и некто в плаще с капюшоном проник в миленькую квартирку Шанталь Дарсон. Все было незамедлительно надлежащим образом осмотрено и обшарено, быстро найденные горшочки с конфитюрами собраны в корзину. Снимать с них бумажные кружочки, закрывающие горлышки, прямо здесь было крайне рискованно. По счастью, никто из жильцов на лестнице не встретился. Поездка на фиакре много времени не заняла.