Иван Любенко - Тень Азраила

Стоило в дверях кабинета появиться Ардашеву, как Красноцветов тут же поднялся из-за стола, вскинул вверх руки и воскликнул:

– Святые угодники! Кого я вижу! Да неужто сам Клим Пантелеевич пожаловал! Господи! А ведь сказывали, что вас тогда… того… – Он провел ладонью по горлу, но осекся, увидев за спиной статского советника Байкова и незнакомца с бородой. – Рад, рад безмерно! – он долго тряс Ардашеву руку, а потом указал гостям на широкий восточный диван с золотыми амурами по краям. – Присаживайтесь, господа. – Он придвинул стул и расположился напротив. – Ну рассказывайте, куда едете? Откуда?

– В Тегеран, на новое место службы, – весело отрапортовал Клим Пантелеевич, – а это отец Симеон, настоятель пока еще не построенной церкви, на которую теперь надо будет найти средства, поскольку деньги покойного Раппа исчезли.

– Да-да, горе родственникам… Я занимался отправкой его тела на родину. Ох уж эти персы, хуже татар. Нет у них сердца. – Он повернулся в сторону иерея. – Позвольте, батюшка, испросить вашего благословения.

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Склонив голову, консул поцеловал руку священника, перекрестившего его. Подняв через секунду глаза, Красноцветов изрек:

– А теперь, господа, прошу всех отобедать.

– Благодарю вас за приглашение, Святослав Матвеевич, но нам бы желательно попасть в Тегеран дотемна, – вежливо попытался отказаться Ардашев.

– И заправиться бы не мешало. Бак почти пуст, – поддержал статского советника Байков.

– Батюшки святы! – Красноцветов округлил от удивления глаза и выразительно посмотрел на стенные часы. Стрелки показывали без четверти час пополудни. – Успеете! Не волнуйтесь! А нет, так у меня заночуете! Сегодня Настюшка как раз замыслила новое блюдо. Ее местная кухарка научила. – Он вдруг просиял, поворотился к Ардашеву и осведомился: – А помните, душа моя, как вы у нас гащивали?

– Как же, как же! Анастасия Павловна всегда готовила чудный абгушт [40].

– Отцы Спасители! – Он восторженно хлопнул в ладоши. – Не забыл! А ведь, почитай, лет десять прошло. Не меньше!

– Девять лет и три месяца, – невозмутимо заметил Клим Пантелеевич.

– Вот-вот, и три месяца. Вы всегда были удивительно точны.

Консул возбужденно прошелся по комнате и, остановившись напротив Ардашева, поинтересовался:

– Кстати, а в какой должности вы теперь служите? В каком чине? Небось уже давно в статских ходите?

– Статского дали всего неделю назад. А прибыл я сюда в качестве чиновника по особым поручениям. Занимаюсь расследованием смертоубийства Генриха Августовича Раппа.

– Помяни, Господи, Боже наш, в вере и надежде живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего Генриха, и яко Благ и Человеколюбец отпущаяй грехи его, – нараспев, будто при отпевании, проговорил батюшка и горестно вздохнул.

Пропустив слова иерея, Красноцветов повел удивленно бровью и спросил:

– Вы? Расследованием?

– Да, – кивнул статский советник. – Я ведь, Святослав Матвеевич, еще в пятом году в отставку вышел. Реанимировал свое юридическое образование и семь лет работал присяжным поверенным в Ставропольском окружном суде. Но вот позвали назад, и я вернулся.

– Но помилуйте, душа моя, адвокат не судебный следователь!

– Так ведь таковых в МИДе и не имеется, – вставил веское слово драгоман.

– Да-с, вы правы, Митрофан Тимофеевич, не имеется. А жаль. Одного-двух бы не мешало.

Сощурившись с простодушным лукавством, консул полюбопытствовал:

– А вы, случаем, не помните, благодетель вы мой, несколько лет назад газеты писали о таинственной череде смертей, случившихся в Вюртембергском королевстве?

– Читал что-то в «Новом времени». – Ардашев задумался на миг и, кивнув головой, сказал: – Если я не ошибаюсь, русский посланник – барон Стааль – скончался от удара в Штутгарте. Незадолго до этого такая же участь постигла и какого-то прусского министра. Простите, фамилию запамятовал. Эти два скорбных случая объединяло то, что обе кончины произошли дома у баварского посланника графа Мояво время игры в карты.

– Удивительно! У вас феноменальная память! – Красноцветов, точно механическая кукла, у которой кончился завод, в изнеможении плюхнулся на стул. – А хотите, душа моя, и я вас удивлю?

Выдержав паузу, он поднял указательный палец и многозначительно изрек:

– Рапп предчувствовал свою смерть. И больше того, он говорил об этом мне всего за месяц до убийства?

– Вы виделись с ним? – осведомился статский советник.