Игорь Середенко - Иконописец

Руперт вновь осторожно поднялся наверх и на этот раз он все-таки добрался до двери уцелевшего помещения. Несколько комнат почти не пострадали, по-видимому, огонь был остановлен. Одна из дверей была заперта. Руперту пришлось приложить немало сил, чтобы выбить её. Эта комната была почти не тронутой. На одной из полок он обнаружил икону. Она была прикрыта научными журналами и папками с какими-то бумагами. Если бы не рама иконы, с которой он уже знаком, он мог не заметить икону. Кто-то спрятал ее, укрыв кучей листов, папок и журналов.

Икона была громоздкой, и поэтому Руперт решил освободить ее от рамы. На обратной стороне он вновь увидел странные надписи на латыни. К его удивлению на иконе была изображена молодая женщина, одетая в монашескую одежду. В руках у нее ничего не было. Монахиня сложила руки и неподвижно глядела на Руперта. «Опять надписи, — подумал Руперт. — Вероятно, это одна из восьми икон». Тут он заметил цифры, они были написаны той же рукой, в том же месте полотна — по центру, между двух столбцов слов, написанных на латыни.

— Триста пятнадцать, — тихо пробормотал Руперт.

Число было другим. Но что оно означало? Это было по-прежнему загадкой.

Он скрутил полотно в рулон и покинул сгоревшее здание. Вернувшись в деревню, он направился к фермеру, у которого останавливался на ночь.

— Что все это значит? — спросил Руперт у фермера.

— Не понимаю, — ответил тот.

— Вчера вы мне указали дорогу в клинику, но ничего не сказали о несчастном случае, постигшем ее. Клиника сгорела.

— Да, я знаю, — ответил старик.

— Когда это произошло?

— Несколько дней назад, — ответил фермер. — Я уже стар, забыл, наверное, об этом. Мне не до этого, — ворчливо пробубнил он.

— Там же люди погибли.

— Ничего не знаю. Я всегда недолюбливал то место. Не нравилось оно мне.

— И поэтому вы решили приютить одного из больных этой клиники.

— Что?! — возмутился фермер, его лицо побагровело от злости. Он не ожидал, что его постоялец догадается о его тайне.

— А что, если я сообщу об этом, куда следует, — пригрозил Руперт.

Старик насупился и призадумался.

— Ладно, — сдался старик смягченным голосом, — что вы хотите за молчание?

— Только ответы на вопросы. Честные. Этот молодой человек является клиентом сгоревшей клиники?

Старик с неохотой кивнул головой.

— Да, он там лечился.

— Зачем он вам?

— Ничего плохого вы не подумайте. Когда-то я потерял сына. А этот юноша мне чем-то напомнил его. Я хотел оставить его у себя. Он не совсем сумасшедший. Он разговаривает со мной. Мне одиноко одному здесь — в глуши. К тому же мне нужна помощь по хозяйству. Он добрый малый и честный, в отличие от этих городских прохвостов.

— Понятно. Что произошло с остальными больными и медперсоналом? — спросил Руперт Коу.

— Ко мне ранним утром прибежал этот юноша. Он был встревожен, одежда на нем была изорвана. Я догадался, что что-то произошло в клинике. Он плохо говорит, но понять можно. Из его речи я понял, что клиника сгорела. Утром я решил проверить лично. Я оставил парня дома, а сам отправился в клинику. Пожарные уже были на месте. Они устранили последние очаги пламени. Мне удалось выяснить, что погиб в пожаре профессор и несколько пациентов. Остальные спаслись. Пожарных вызвали с ближайшей фермы. У нас частенько случаются пожары на фермах, и поэтому фермеры приобрели одну машину, которая и справилась с пожаром. Все уехали. Тогда я и решил оставить парня у себя. Вряд ли его будут искать. Я подумал, что его сочтут погибшим. В крайнем случае, даже если его и найдут, то я ведь ничего плохого не совершил — лишь приютил беднягу. У него и родителей-то, наверняка, нет.

— А вы спрашивали парня о его родителях? — спросил Руперт.

— Спрашивал, а как же.

— И что?

— Он молчит. Не говорит о них. Наверное, не хочет вспоминать. Не такие уж они и хорошие, раз его тут бросили. Не нужен он им. А для меня он будет, как сын родной.

— Ладно, пусть будет по-вашему. Я ничего не расскажу. Но вы должны мне помочь.

— Что вы хотите? — спросил старик, и его совиный взгляд прояснился. Появился огонек.

— Я хотел бы услышать рассказ этого юноши, — сказал Руперт. — Меня интересует, что последнее время делал профессор со своими пациентами. Что говорил?

— Хорошо, — согласился фермер, — я поговорю с парнем. Но вы понимаете, разговорить его будет нелегко. Кроме того, он плохо говорит. У него тяжелый слог. Он ведь все-таки не совсем нормальный.

— Я понимаю, — согласился Руперт. — Я не стану говорить с ним, так как он может замкнуться и замолчать. Он вам, как я понял, начал доверять, поэтому вы с ним говорите. А я послушаю в стороне его рассказ.