Иван Любенко - Супостат

— Стало быть, покойница Пелагее Дмитриевне не оставила никакого наследства?

— Ничегошеньки! Ни копеечки, ни куска рваного ситца! — взмахнул от досады руками мастер. — Свинство-с первой марки!

— Да, непонятно…

— Вот я говорю, непонятно-с, — нервно покусывая губу, промолвил Шнеерзон. — Так поступить с родным человеком! Уму непостижимо!

Закройщик еще раз окинул клиента профессиональным взглядом и спросил:

— Ну как? Все устраивает?

— Идеально.

— А я, сударь, признаться, плохо и не умею. Портновскому делу с десяти лет учен. С тех пор крою, шью, метаю…

— Наш недавний уговор, надеюсь, в силе? — рассматривая себя в зеркало, осведомился Клим Пантелеевич.

— Не беспокойтесь! Все помню: цветы, «Вдова Клико», хрустальные бокалы, шоколад фабрики «Эйнем», виноград без косточек и клубничка! — хитро прищурившись, провещал он.

— У вас отменная память.

— Да уж, не жалуюсь! — Ответом на любезность он склонил голову в вежливом поклоне и промолвил: — Слава Богу, про «отдельную примерочную» господин Гюстен ни сном ни духом-с… А фрак сейчас заберете?

— Пожалуй, нет. Лучше в воскресенье.

— Понимаю-понимаю! — хитро сощурился Арон Яковлевич. — Очень умну-с! Как говорится, стопроцентное алиби.

— Ого! Вы, оказывается, неплохо разбираетесь в юриспруденции?

— Смею вас уверить, вовсе нет! Просто почитываю французские уголовные романы, — покидая примерочную комнату, выговорил Шнеерзон. — А фрак бросьте на стул. Я велю еще разочек отпарить. Смею откланяться.

Ардашев не ответил. Переодевшись, уже на выходе он заметил человека с вздернутыми усиками, одетого по последней моде. Незнакомец был занят и статского советника не увидел: сидя в кресле, он внимательнейшим образом просматривал толстенную книгу заказов, которая обычно лежала на столе в комнате приемщицы.

Этот день принес хорошую новость: тайный агент МИДа объявился в Бендер-Бушире. Бывшему драгоману [16] Драгоман — переводчик, окончивший курсы при МИДе и работающий в посольстве или консульстве ( прим. авт. ). , выполняющему приказ центра по сбору разведочных сведений на турецкой территории, пришлось испытать немало трудностей.

А все началось с того, что от британцев, контролирующих южную часть Персии по соглашению с Россией 1907 года, в последнее время поступали весьма противоречивые сведения о концентрации турецких частей на границе. Проверить их не было никакой возможности, и потому российскому МИДу (да и Генеральному штабу тоже) требовался свой надежный источник информации в Басре — городе со станцией Багдадской железной дороги. Именно здесь и шло формирование сил для последующего наступления на позиции английских войск.

К тому же, ударив с юга на север, турки могли соединиться с повстанцами, поднимавшими время от времени антирусские восстания в Исфагани, Султан-Абаде и Куме. Но добраться до Басры было непросто. И тайный посланник под видом торговца кожей отплыл на пароходе в Масшур, чтобы на следующий день по побережью достичь приграничного с Турцией Мохаммера. Отсюда до Басры — рукой подать. Границы как таковой в тех местах никогда не было. Заручившись поддержкой местных жителей и наняв проводника, можно было беспрепятственно, минуя турецкие посты, попасть в город. Русский лазутчик так и поступил. Очутившись на османской территории, он лично убедился в том, что турки готовятся к наступлению на южном направлении. Каждый день подходили эшелоны с солдатами, пушками и вооружением. Там же ему удалось завербовать одного лавочника, араба, торговавшего у самого вокзала. За вознаграждение он согласился собирать сведения о количестве прибывающих турецких частей.

Обратная дорога была бы уже не такой трудной, но ночью в море разыгралась буря, и поднялся шторм — редкое в этих краях явление, которое случается в Персидском заливе только зимой. Утлое суденышко перевернулось. Спасся лишь русский агент. Обессиленный, он едва выбрался на берег и потерял сознание. На рассвете его подобрали местные жители. Но даже через сутки он так и не смог подняться — заболел воспалением легких. Провалявшись в рыбацкой хижине почти две недели, «вояжер» наконец поправился и пустился в путь. В Бендер-Бушир агент попал через пять дней и сразу же дал о себе знать, отправив телеграмму на условленный адрес в Лиссабоне. После получения следующей подробной шифровки стало ясно, что в цепочке Бендер-Бушир — Мохаммера — Басра должен появиться еще один человек. И его надо было готовить.