Иван Любенко - Супостат

Вечером двенадцатого февраля, в четверг, Ардашев вышел из здания МИДа и, взяв таксомотор, поехал в ателье «Мадам Дюклэ».

С Балтики дул сильный ветер. Тени фонарей ложились на дорогу неровными силуэтами великанов, примороженных к земле злой ведьмой. Снег, который еще в полдень сползал по оконному стеклу мокрым гусиным пером, теперь стал похож на ячменную крупу, сыпавшуюся с неба, словно из прорванного мешка.

Настроение у статского советника оставляло желать лучшего. И хоть давно подмечено, что погода сильно влияет на расположение духа, но как раз ее-то «рыцарь плаща и кинжала» не замечал. Клима Пантелеевича беспокоили неутешительные сведения из Тегерана. Тайный посланник МИДа в Бендер-Бушире [15] Портовый город, расположенный на берегу Персидского залива ( прим. авт. ). не явился на встречу со связным, прибывшим на португальском судне «Санта Катарина». Агент будто в воду канул. Если он не объявится, то, вполне возможно, придется снова отправляться в эту древнюю страну и разбираться на месте. А этого очень не хотелось. И не только потому, что тайный посланник вернулся оттуда всего полгода назад. Нет. Просто в этом случае ему не удастся довести до конца руководство операцией по вербовке секретаря шведского посольства, который души не чаял в одной из солисток цыганского хора Варвары Паниной. Швеция, заявившая о своем нейтралитете в войне, на деле довольно активно поддерживала Германию, оказывая ей экономическую помощь. А в Персии протурецкие силы не только вооружались шведскими карабинами, но и подчинялись инструкторам шведской армии.

Не радовали и фронтовые сводки. Газеты сообщали, что при отступлении из Восточной Пруссии в окружение попали части 20-го корпуса генерал-лейтенанта Булгакова в составе 29-й дивизии и трех второочередных полков. Этот корпус, будучи полностью отрезанным от остальных частей русской армии, геройски дрался в окружении. Зажатый с четырех сторон немцами и находящийся под расстрельным артиллерийским огнем, он, дойдя до Августовских лесов, сумел пробиться с боями на целых пятьдесят верст. Выбраться из западни удалось лишь нескольким десяткам солдат и офицеров. Все остальные попали в плен или погибли. Неизвестной оставалась и судьба самого командующего.

Из-за неопределенности и плохих новостей, которые все чаще наведывались в столицу, в Петрограде большую популярность получили разного рода шарлатаны, именующие себя оракулами, провидцами и пророками. Статский советник вспомнил, что сегодня ему на глаза попалась статья из «Биржевых ведомостей» с предсказаниями на весь 1915 год от известной парижской прорицательницы мадам Тэб. По ее словам, «Россия победит уже в этом году. Русский император будет пользоваться непререкаемым авторитетом среди других правителей. Именно он станет определять судьбу Европы. Германия уступит часть территории Франции. Польша обретет независимость. Османская империя рухнет».

«Хорошо бы, если бы все так вышло, — мысленно усмехнулся дипломат. — Только, судя по всему, воевать еще придется год или даже два».

Автомобиль остановился около ателье, и через пять минут Клим Пантелеевич уже примеривал новую фрачную пару. Закройщик Арон Яковлевич был отчего-то невесел. Он убирал складки, расправлял сборки, одергивал фалды, но все это делал молча, без своих обычных «се бьен», «се шарман», «милости-с-дарь»…

— А что, у вас тут перемены намечаются? — забросил удочку Ардашев.

— Да-с, — обходя вокруг, проговорил он, — Пелагея Дмитриевна недолго похозяйничает. Оказывается, покойница задолжала галантерейному магазину кругленькую сумму. Дорогие ткани и фурнитура часто отпускались в кредит. И теперь господин Гюстен — хозяин «Парижского света» на Невском — требует вернуть долг и вчера предъявил векселя. А платить нечем. Но самое страшное даже не в этом, убиенная оставила после себя завещание, в котором упомянула только двух своих старых подруг по Смольному институту: графиню Брунн и баронессу Четихину. Вот потому-то француз и сбеленился. Судом грозил. Обещал всех разорить. Он теперь тут частенько бывает. Предложил этим двум дамам продать ему ателье за вычетом долгов. И они, представьте, согласились. Еще не купил, а уже распоряжается, как хозяин. И даже Пелагея Дмитриевна его слушается.

— Да, ситуация! — из вежливости посочувствовал Ардашев.

Шнеерзон остановился и, глядя клиенту в глаза, проронил:

— Одного понять не могу: куда Фаина Мелентьевна подевала деньги, которые мы зарабатывали, если на ее счетах, как сказала Пелагея Дмитриевна, даже ржавого пятака не осталось? Неужто все гадалкам раздала, на журфиксы растратила, на сеансы спиритические? Она, говорят, большая охотница была до бесед с привидениями, духов любила вызывать, с призраками советовалась. Вот и доигралась грешная! Теперь хоть ее саму вызывай. Только нет оттуда обратной дороги. Нету! — Он воздел перст. — Обман все это, иллюзии, фата-моргана-с!