Энн Перри - Душитель из Пентекост-элли

Высказавшись, она ждала ответа, глядя на мисс Фитцджеймс.

Та уже заметно успокоилась.

– Конечно. Я прекрасно все понимаю. Это как страшный кошмар. В последнее время я просто перестала быть сама собой. – Она посмотрела на Эмили так, словно хотела сказать ей, что ничуть не преувеличивает и что это сказано не для красного словца, а точно передает ее состояние.

И миссис Рэдли поняла ее.

– И кем же ты была? – спросила она вполне серьезно.

– Кем-то более праведным и добродетельным, – ответила Таллула, сама не уверенная в том, говорит она серьезно или шутит. – Кем-то, кто забыл о вечеринках и пустом времяпрепровождении, кого больше не интересуют дорогие наряды. – Она вздохнула. – Кем-то действительно очень скучным. Я пыталась стать хорошей, а получилось, что стала просто занудой. Почему для того, чтобы стать хорошей, нужно выучить целый список запретов? А ведь то, что запретно, – это все, что есть в жизни интересного! Быть добродетельной… это значит быть глупой… серой!

– Добрые дела бывают скучными, – ответила Шарлотта, вспомнив, как что-то подобное говаривала тетушка Веспасия. – А вот быть добрым не скучно, потому что здесь в жизнь вторгаются чувства, любовь к тому, что делаешь. И далеко не всегда это бывает бесцветным и скучным. А вот эгоизм, в конце концов, действительно сер… Сначала словно не замечаешь этого, но когда начинаешь понимать, что человек, в сущности, занят только самим собой, отдает предпочтение не тому, что необходимо вам, а тому, что удовлетворяет только его прихоти, вот тогда и видишь, какая это человеческая потеря. Это и есть встреча с серостью. Трусость тоже сера… Когда ты в опасности и видишь, как тебя вдруг покидают все… И лгуны серы, они пытаются внушить вам то, во что вам самой хочется верить, не раскрывая вам глаза на то, что правда, а что ложь. Щедрость души, отвага сердца, радостный смех, честность – вот по-настоящему яркие тона жизни!

Таллула улыбнулась:

– Вы говорите так, будто сами искренне верите в это. Моя мать теперь считает, что я пытаюсь таким образом восстановить пошатнувшуюся в свете репутацию. Отец решает, что я становлюсь послушной. А Фин просто ничего не замечает. Вот и всё.

– А это так важно? – спросила Эмили.

Мисс Фитцджеймс пожала плечами:

– Нет, не очень.

– А Яго? – продолжила допытываться миссис Рэдли.

Девушка попыталась рассмеяться, но это у нее не получилось.

– Яго считает, что это всего лишь моя новая поза, и к тому же глупая. Если на то пошло, он презирает меня еще больше за это притворство. – Лицо ее побледнело от страдания и смущения. – Я не знаю, как мне стать лучше, поэтому и притворяюсь, что уже стала. Чего он от меня хочет? – Она глубоко и прерывисто вздохнула. – Мне кажется, что бы я ни делала, я ему все равно не понравлюсь. – Ощутив себя отвергнутой, Таллула внезапно рассердилась. – Я не нуждаюсь в том, чтобы меня обязательно любили! Кому это нужно? Это глупое никчемное желание! Вот я, например, люблю рисовый пудинг. Ну и что из этого?

– Почему? – вдруг спросила ее Шарлотта.

Девушка с удивлением посмотрела на нее:

– Простите?

– Почему вы любите рисовый пудинг? – повторила миссис Питт.

Мисс Фитцджеймс не смогла скрыть своего раздражения:

– Потому что он вкусный! Какая разница почему? Это ровным счетом ничего не значит, разве не так?

– Я поняла, что ваша любовь к рисовому пудингу – это как бы сравнение чего-то легкого и несерьезного с глубокой страстью, – пояснила Шарлотта, стараясь на мгновение вытеснить из своих мыслей тревогу о Томасе и сосредоточиться на том, что мучило ее новую знакомую. – Я же пытаюсь доказать вам, что ваше пристрастие к пудингу – чисто субъективное чувство. Вам хотелось сказать, что вы любите не просто пудинг, а возможность им наслаждаться. Вам нравится то, какие чувства у вас вызывает его вкус.

Таллула смотрела на нее в полном недоумении. Только хорошее воспитание не позволило ей сорваться и сказать что-то недопустимое.

– Когда мы говорим о чувстве симпатии к человеку, – продолжала миссис Питт так, словно перед ней сидела ее малолетняя дочь Джемайма, – мы, возможно, говорим лишь о том, какие чувства он вызывает в нас, но если это любовь или сильное влечение, нас больше беспокоит, что чувствует другая сторона. Ведь любовь – это самоотверженность, не так ли? Порой счастье другого человека нам дороже своего собственного.

В комнате наступила полная тишина. Это был обычный будуар молодой богатой женщины, где она принимала своих гостей и могла рассчитывать на относительное уединение. Он был убран с известной роскошью в розовых, голубых и белых тонах. Судя по характеру и вкусам хозяйки, помещение казалось излишне традиционным. Возможно, ей не позволили обставить его самой по собственному вкусу и желанию. То, что Эмили рассказывала сестре о мисс Фитцджеймс, заставило Шарлотту ожидать от нее чего-то более оригинального – например, будуара в восточном стиле, турецком или даже древнеегипетском, – а не кресел, обитых штофом в цветочек.