Клод Изнер - Полночь в Часовом тупике

— Мсье, как вы наивны, право же! Лжецы — это драгоценнейший источник, и каждый использует его так, как ему удобно. Одновременно дезинформировать владельцев конюшен и публику о возможностях какого-нибудь Росинанта — вот вам роль «советчика». Он бродит по трибунам и аллеям ипподрома, делится некими секретами. Якобы какой-то коняка, на которого бы ломаного гроша никто не поставил, находится в потрясающей форме. Якобы любимица публики кашляла всю ночь подряд.

— А еще говорят — здоров как лошадь, — вставил Жозеф.

— Ну, и слух распространяется. Никто не ставит на простудившуюся кобылку. И однако же этот Росинант, надлежащим образом подгоняемый жокеем, ее легко обгоняет. Картина маслом, не правда ли?

— А как узнать среди всех этого «советчика»?

— Их невозможно узнать, поскольку их никто не знает. Он сеет слухи, которые проползают, ум и сердце наполняют и из уст в уста летают, как клевета в «Севильском цирюльнике».

— Погодите, зачем на скачках испанский парикмахер?

— Вы что, не помните арию про клевету? Ох, сами не знаете, чего себя лишаете… В общем, опознать продавца сведений так же маловероятно, как найти луидор в ямке от лошадиного копыта.

— Хотелось бы все же познакомиться с кем-то из этих людей, ух, понимаете, я собираюсь жениться, и мне бы не помешало немного подзаработать. Жермена была бы в восторге! Жермена — это моя невеста, она флористка.

— Ох, любовь, любовь! Ну ладно, юноша, Так получилось, что я сейчас должен встретиться с одним из этих пресловутых «советчиков», так что вам полагается цветочек, это будет мой подарок на свадьбу вашей Жермене, которая занимается тем, что продает их. Она хоть хорошенькая?

— Просто розочка без шипов.

— Вот вы везунчик! Прежде всего желаю, чтобы ее грудь была настолько щедра, чтобы как можно дольше дарить вам радость. Я-то, старый хитрюга, знаю толк в этом деле. Вы видите человека в сером костюме, в шляпе дыней, который болтает с толстушкой в платье с лиловыми лентами? Вот это один из них.

Мужчина огляделся по сторонам и добавил:

— А она — сторонница свободной торговли, она бывает здесь три раза в неделю Ее окрестили Афродитой Ангенской. Но я сам не участвую. То, что я вам рассказал, останется между нами.

— Клянусь здоровьем Жермены.

— Этот щеголь в шляпе мне уже помог прикарманить кругленькую сумму. Ему полагается двадцать процентов.

Каждый, кто не знал бы о хитрости Жозефа, простил бы ему все грехи. А он, сложив губы сердечком, поднял правую руку.

— Ставьте на Каламбредена, в третьем забеге, юноша, не пожалеете. И мой поклон мадемуазель Жермене.

На обратной дороге пробки стали еще больше. Коляски перекрывали путь друг другу, сигналили и гудели. Люди целыми семьями бродили по лесу, торговцы вафлями, жареными каштанами пользовались бешеной популярностью, так же, как торговцы напитками. Потом все гуляющие усаживались на травку в окрестных кустах, оставляя за собой кучи бумажек и хлебных корочек.

«Все трое убитых ходили на скачки. Они общались с Ферменом Кабриером, который явно ведет двойную жизнь. Может, они отваливали ему его долю? Может, у него и правда рыльце в пушку? Сейчас голова лопнет. Надо было и вправду рискнуть, поставить парочку франков на этого Каламбредена. Так, спокойствие… Думай, Жозеф. Может, Барнав покрывал Кабриера и поэтому нарисовал труп и воткнутую в него косу и написал всякие гадости на пороге бакалеи? Если это так, вполне возможно, что он и зарезал третью жертву! Тогда при чем тут Шарлина?»

Рассуждения так захватили Жозефа, что он поскользнулся на куриной косточке и рухнул на траву. Тут неприятное воспоминание отвлекло его, и он даже забыл отряхнуться и поправить костюм. Ведь профессор Фальб правильно произвел расчеты: конец света наступит послезавтра.

Закрепив на запястье подушечку с иголками, костюмерша билась над сценическим костюмом, который не сходился на Арно Шераке.

— Это же надо в таком юном возрасте такое брюхо-то отрастить! Если так будет продолжаться, он сможет завязывать шнурки только перед зеркалом, да еще, не дай господь, сцена под ним провалится!

Стук в дверь прервал ее гневную филиппику. Костюмерша сделала вид, что не расслышала. Но, не слыша реакции, незнакомец толкнул дверь и вошел. Немедленная выдача синенькой купюры тотчас же прервала поток проклятий. Булавки веером упали на ковер.

— Не уколитесь, — посоветовал Виктор. — Я к вам ненадолго. Вы наверняка знаете всех актеров как облупленных. Меня интересует мадемуазель Понти, я ее преданный поклонник. Где она обычно ужинает после спектакля?