Клод Изнер - Полночь в Часовом тупике

Король-беарнец… Виктор выхватил блокнот и судорожно перелистал его в поисках списка пассажиров омнибуса. Вот, написано черным по белому. Дурути Лина, няня.

Потом он подумал: Шарлина, Лина, звучит похоже, не одна ли и та же эта женщина?

Попробовал разобраться в воспоминаниях.

«С какого времени Шарлина в театре? Этот несчастный случай произошол в апреле 1885 года. Жизнь за четыре года может сильно измениться. Нужно вернуться и расспросить пылкого любовника. У меня полно времени, я успею заехать в “Комеди-Франсез” и поговорить с Арно Шераком».

Благодаря пропуску, выписанному Огюстеном Вальми, Виктор легко прошел в здание «Комеди-Франсез», где ему сказали, что Арно Шерак сейчас или в гримерке, или в фойе. Он поднялся по громадной, величественной лестнице. Каждый этаж носил имя какого-нибудь прославленного в веках актера — Тальма, Рашель. Лестничные клетки были украшены бюстами знаменитых исполнителей, а галерея была посвящена жизни и творчеству драматургов: Бомарше, Альфреда де Мюссе, Жорж Санд. «Надо же, Скриб [56] Огюстен Эжен Скриб (1791–1861) — французский драматург, специализировавшийся на комедиях и водевилях. при жизни пользовался бешеной популярностью, а беднягу Нерваля [57] Жерар де Нерваль (1808–1855) — французский поэт-романтик, автор исторических драм и оперных либретто. публика освистывала», — подумал Виктор, заходя в главное фойе. Здесь напротив друг друга стояли два огромных камина. Вдоль стен были расставлены двенадцать бюстов, представляющих Мольера, Корнеля, Вольтера и других великих драматургов, а между ними на стенах висели двенадцать овальных гравюр по голубому камню на золотом фоне, представлявших знаменитые сцены из классического репертуара. Виктор осмотрел их, но не слишком задерживался, поскольку Арно Шерака в поле зрения не было. Вновь выйдя на лестницу, он попросил пробегающего мимо молодого человека показать ему, где фойе для артистов.

— Увы, мсье, вход в это фойе закрыт для непосвященных.

Пришлось спуститься, побродить внизу, заблудиться в лабиринте коридоров — лишь тогда удалось обнаружить комнатку, где Арно Шерак заканчивал накладывать грим перед представлением «Фру-Фру».

Актер сидел, погруженный в глубокую медитацию, глаза его были неподвижно устремлены в одну точку на его довольно объемистом животике. Он жалел, что он не женщина, не потому, что готов был расстаться со своей мужественностью, но лишь поскольку эти создания могли скрыть свою полноту с помощью корсета. Он сожалел о своем гурманстве, но извинял себя тем, что меренги и ромовые бабы служат отличным утешением от любовных неудач. Он приплюснул живот ладонью, пытаясь придать своему профилю необходимую утонченность, которая еще так недавно была ему вполне свойственна, и подумал, что ему будет ужасно жать узкий сценический костюм. Тихий шорох отвлек его от размышлений, он повернулся и, оказавшись нос к носу с Виктором, застыл с разинутым ртом.

— Извините мое вторжение. Я постучал, но вы не ответили.

— Это потому, что я повторял про себя свою роль.

— Мне крайне необходимо уточнить одну деталь, которая касается Шарлины Понти. Но если я вам мешаю, то могу прийти в другой раз.

Но упоминание этого имени задело чувствительную струнку в душе актера. Кроме того, Арно Шерак белой завистью завидовал стройности Виктора. Поэтому он ответил:

— Нет-нет, останьтесь, у меня еще полно времени. Так что же за вопрос вас донимает?

— Я хотел бы знать, играла ли она в театре четыре года назад.

— В 1885 году? Она тогда дебютировала. Играла субретку без речей в «Жиголетт» Тарбе и Декурселя во время нескольких чрезвычайно шикарных вечеров в «Амбигю-комик» [58] Один из первых бульварных театров в Париже. . Я тоже участвовал в этом спектакле. Когда я увидел эту кокетку, Амур пронзил меня своей стрелой. Но увы, она хотела соблазнить Робера Доманси, который тоже мелькал в этом театре. Он надеялся получить роль в «Радостях эскадрона».

— А до 95-го года она где работала?

— Вы слишком многого от меня хотите.

Арно Шерак посмотрел на свои туфли и, не поднимая головы, прошептал:

— То, что вы говорили мне давеча в саду Пале-Рояль, — это была правда?

— Напомните, пожалуйста, о чем речь.

— Что она испытывает ко мне какие-то чувства.

— Ну, я немного преувеличил…

— Рассказывали мне сказки, чтобы вытянуть нужную информацию, а? Ну полно, я не сержусь на вас, цель в конце концов оправдывает средства.