Клод Изнер - Полночь в Часовом тупике

— Ваш рассказ звучит убедительно, но, увы, он ничем не подкреплен. Сплошные «несомненно», «наверное». С помощью каких уловок она завлекла этих трех человек в Часовой тупик?

— Мы не знаем.

— Ваша романтическая история рассыпается как карточный домик. Слишком много «может быть» и «конечно же». Пойдите расскажите это прокурору! А к тому же основной свидетель, мадам Самбатель, утверждает, что убийца — парень.

— Зелина-Колетт убивала свои жертвы, переодевшись в мужское платье, с помощью баскской пастушьей палки, так называемой макилы , выточенной из мушмулы и скрывающей в себе острие, разом вылетающее из рукоятки. Колетт знала, куда бить, поскольку до этого работала медсестрой.

— Она работала не медсестрой, а санитаркой. Однако могу с вами согласиться, что у нее могли быть кое-какие знания по анатомии. И это все? А те пресловутые рисунки мелом, стершиеся по мановению Святого духа, тоже ее рук дело?

— Да. Ей хотелось оправдать Фермена Кабриера и при этом свести счеты с вдовой Фулон, которую она недолюбливала. Единственное наше вещественное доказательство — оружие, которое и послужило причиной ее смерти.

— Ничто при этом не указывает, что именно им были убиты три жертвы.

Виктор и Жозеф застыли на месте.

— Я разочарован, Легри. Ваша теория притянута за волосы. Что касается свидетельства мадемуазель Катрин Лувье, отчасти явившейся жертвой манипуляций мадемуазель Роман, то оно, несомненно, указывает на участие последней в этом преступлении, но слишком неочевидно, чтобы обвинить ее напрямую. Всех эти косвенных улик недостаточно для осуждения покойной. У нас есть непочатый край разнообразных гипотез, помимо этой. Хорошенько все взвесив, Легри, я решил, что лучше будет упростить нам задачу…

— Но мсье комиссар… — пролепетал Жозеф.

— Никаких «но», мсье Пиньо. Я уже принял решение. Вы не забыли, что это я веду расследование, а, Легри?

— Если вы настаиваете, господин комиссар, мы отойдем от дел. Но лишь потому, что ваше положение в этой ситуации более прочно, нежели наше. Дальнейшее развитие событий на вашей совести, мы удаляемся. Однако я совершенно уверен, что мы правы.

— Не нужно тут мне этих похоронных физиономий. У меня тут был молодой журналист из «Паспарту» Рено Клюзель, упрямый такой малый, его никогда не убедить подобными объяснениями без подходящего мотива.

Огюстен Вальми наклонился вперед.

— Мсье Пиньо, я хотел бы использовать ваши умения, мне понадобится ваш литературный талант, — сказал он, улыбнувшись.

Жозеф улыбнулся в ответ, но улыбка вышла нерадостной.

— Я плохо понимаю, господин комиссар, вы хотите замять дело, что ли?

Огюстен Вальми кивнул головой.

— Придется лжесвидельствовать, — пробурчал Жозеф, — теперь-то мне все понятно.

Виктор посмотрел на Огюстена Вальми. Комиссар хотел любой ценой поскорей избавиться от этого неудобного, компрометирующего дела и пресечь в зародыше любое журналистское вмешательство: ведь папарацци могут разнюхать его родство с Робером Доманси. То есть придется сотрудничать с врагом.

— Не имеет ли тут место использование служебного положения в личных целях? — воскликнул он. — Постойте, Жозеф, вас что, подводит память? Колетт-Зелина призналась мне во всех своих преступлениях, она напала на меня в кабаре «Нибытие», на глазах у многих свидетелей, используя свою макилу , у меня до сих пор отметина от нее на горле, я мог умереть от потери крови! Аптекарь, который меня перевязывал, об этом вряд ли забудет. Потом была эта сумасшедшая гонка с преследованием до собора Сакре-Кёр, в ходе которой она угрожала оружием Фермену Кабриеру и пыталась убить Луи Барнава. Многочисленным зрителям этой величественной сцены есть что порассказать. И ведь еще существуют Ноле, вы забыли про Ноле — они опознают ее в два счета, даже спустя столько лет.

— Браво, Легри, вы просто читаете мои мысли! — неожиданно поддакнул комиссар. — Я думаю, нам удастся договориться, в особенности если мсье Пиньо нам поможет!

— Поможет в чем?

Комиссар Вальми пригладил рукой бювар и произнес медовым голосом:

— Вам достаточно будет изложить на бумаге все факты, точно так, как вы мне рассказали, но только с одним небольшим изменением.

— Каким?

— Будьте четче, определеннее. Уберите все «может быть», все «несомненно», все «возможно» и вообще все ваши наречия, выражающие неуверенность. Не забудьте отметить важнейшую роль, которую я сыграл в раскрытии этой тайны, не указывая при этом, конечно, что Робер Доманси был моим сводным братом, вы следите за ходом моей мысли? Талантливый литератор ведь может создать для меня соответствующий этой схеме сценарий?