Александр Прилепский - Последнее дело «ВАЛЕТОВ»

— Обратитесь к управляющему Дмитрия Константиновича ротмистру Измайлову. Он сейчас в Москве. Аристарх, если потребуется какое содействие полиции, жандармского управления, или ещё кого, скажи, что я распорядился…

— И вот ещё, ваше сиятельство, тут такая оказия, — Карасёв хотел доложить об одном из участковых приставов, попавших под подозрение.

Но в это время вошёл Вельтищев:

— Ваше сиятельство, завтрак подан.

— Подожди, Григорий, — недовольно поморщился Долгоруков. — Дел много накопилось, посетителей полна приемная.

— Доктор велел, чтобы вы кушали ровно в десять, — продолжал настаивать камердинер. — Извольте в столовую. А калачи-то филипповские сегодня какие! Ещё горячие, с изюмом.

И шёпотом, обращаясь к Карасёву:

— Иди Аристарх, иди… Если чего важное доложить не успел — потом мне расскажешь, а я передам…

Когда они вышли из кабинета, Карасёв тяжело вздохнул:

— Понятно теперь, почему Владимир Андреевич гневен. У Константина язык злой, ославит на весь свет — в Москве, мол, порядка нет… Как полагаешь, Лёша — не осрамимся перед князем? Отыщем мошенников?

— Отыщем, Аристарх Матвеевич, — заверил его Алексей. — Тем более, нам теперь все содействовать обязаны, как Владимир Андреевич сказал.

— Ох, молодец, напомнил! А я, было, запамятовал — документ соответствующий тебе выправить надо.

Начальник секретного отделения канцелярии генерал-губернатора Петр Михайлович Хотинский, выслушав Карасёва, не стал задавать лишних вопросов и сев к столу, начал писать своим красивым каллиграфическим подчерком.

Московской городской полиции,

Московской уездной полиции,

Московского губернского жандармского управления, Московского жандармского полицейского управления железных дорог

Убедительная просьба оказывать всемерное содействие подателю сего — господину Лавровскому Алексею Васильевичу, в связи с тем, что на него возложено выполнение конфиденциального поручения государственной важности.

Действительно до 31 августа 1882 года.

Начальник секретного отделения канцелярии

Московского генерал-губернатора

коллежский асессор

П.М.Хотинский

Промокнув бумагу, Хотинский полюбовался ею и сказал:

— Теперь надо у управляющего канцелярии печать поставить и открытый лист готов.

— Ты уж сам, Перт Михайлович, к нему и сходи, — попросил Карасёв. — Не люблю я этого законника.

— Конечно, конечно, — понятливо улыбнулся Хотинский. — Скажу вам по секрету, я тоже.

Управляющий канцелярией генерал-губернатора, действительный статский советник Владимир Иванович Родиславский, вальяжный, представительный мужчина в золотом пенсне, прочитав бумагу, изумился:

— Это что такое?

— Открытый лист-с, — отвечал Хотинский.

— Да ведь не предусмотрены делопроизводством такие листы!

— Не предусмотрены-с. Но его сиятельство распорядился.

— Но это противозаконно!

— Не могу знать-с. Если угодно, спросите сами у Владимира Андреевича.

Вздохнув, Родиславский поставил на открытый лист печать.

Выйдя от правителя канцелярии, Хотинский, осуждающе покачал головой:

— Строит из себя святого, а сам от театральных антрепренёров кормится. Ведь это с его подачи Владимир Андреевич разрешил им спектакли представлять даже в великий пост.

Вручив документ Алексею, на всякий случай, предупредил:

— Вы уж поосторожнее с ним — где попало не показывайте. Ведь бумага сия, скажу по секрету, не совсем законна. Открытые листы имеют право выдавать только министры и главноуправляющие.

— Не сомневайся, Петр Михайлович, — заверил его Карасёв. — Не подведём.

С Федором Николаевичем Измайловым Лавровский не раз встречался на бегах и на даче Сергея Алексеевича Сахновского.

— О, это такой талант! — сказал Сергей Алексеевич, когда познакомил их. — Поверьте, Алексей Васильевич, моему слову — он, со временем, много для российского коннозаводства сделает нового и значительного. Да и чему удивляться?! Порода! Ведь Измайловы уже лет двести по конской части служат.

Познакомившись поближе, Алексей убедился, что старый коннозаводчик прав. Измайлов блестяще знал генеалогию русского рысака и, что не менее важно, имел поразительное чутьё… Поэтому сейчас он никак не мог понять: каким образом, при таком управляющем, мошенники смогли облапошить великого князя Дмитрия Константиновича?