Ирина Глебова - Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

– Хозяин там какое-то время уже не живёт. Как будто уехал, оставив дом племяннику.

– Это Брысю, что ли?

– Да, ему. На этой улице, дальше, одни жильцы очень удачно вызвали электрика, проводку исправить. Вот лейтенант ходил по вызову.

Зарудный оглянулся на Виктора Качуру, спросил весело:

– И что, исправил?

– Сказал, что работа сложная, завтра приду с напарником, принесём инструменты… Но зато люди там разговорчивые оказались. Слово за слово, и рассказали мне, что племянник в том доме живёт. Спокойный, вежливый, хотя и собирается, бывает, в доме компания, но не шумят, не хулиганят.

– Интересно, каким образом «племянник» избавился от хозяина? – протянул Гриша.

– Способ у них один, – жёстко ответил Дмитрий. – Вспомни Краузе. Думаю, скоро узнаем и об этом. Викентий Павлович тянуть не станет, так что с дома – глаз не спускать. Ждём в гости всю банду.

Викентий Павлович сам выбрал комнату на втором этаже, расставил на столе и подоконнике свою лабораторию, порадовался, что есть шкаф для одежды. На железную сетку кровати ему положили матрас, а бельё он застелил своё – привёз с собой. И занавеску свою повесил на окно – голубую, в фиолетовый цветочек. Брысь хмыкнул, но, по правде говоря, эта занавеска его умилила. «Чувствительный старик» – подумал. Нравился ему Борис Аристархович.

Занавеска должна была служить сигналом. В том, что представится возможность ею воспользоваться, уверенности не было. Но на всякий случай договорились: отодвинутая влево, она оповестит, что сбор всей банды назначен назавтра. Окно выходило в сад и, через забор, на улицу. Значит, не сомневался Петрусенко, сигнал будет принят.

На второй день, когда Витёк уже принёс с аптечного склада нужные препараты, Брысь поднялся в лабораторию к Химику, какое-то время наблюдал, как тот колдует над колбами и баночками, потом спросил:

– А можно вот этим сделать сильнее взрыв?

– Нужно знать взрывчатое вещество.

– Тротил.

– Он сам по себе мощный, – пожал плечами Петрусенко.

– Знаю. Только я хочу взорвать конюшню в одном колхозе. А, может, и само правление.

Викентий Павлович сразу понял: Барысьев хочет отомстить за отобранный конный завод. А тот и не скрывал, сам рассказал коротко о раскулачивании.

– Не жалко коней своих будет? – поинтересовался бесстрастно Петрусенко.

– Они уже не мои, – зло ответил Брысь. – Пусть и не их будут.

– Усилить взрывную силу возможно, – немного подумав, ответил Химик. – Вот только дело наше тихое, внимание к себе не должно привлекать… Впрочем, заняться этим интересно. Но не сразу. – Поднял ладонь, словно останавливая Брыся. – Запустим первую партию денег, вторую. Тогда можно будет, и даже хорошо. Отвлечёт внимание сыскных псов.

Брысь хохотнул: впервые он услыхал от старика крепкое выражение, да ещё сказанное с чувством.

Они вдвоём сидели в комнате первого этажа, за столом. Через незакрытый проём была видна кухня, там на плите шипела сковорода – маленький ловкий Гроб жарил картошку. Притащил её прямо к столу, разложил в две тарелки пахнущую салом и луком стряпню, оставив на сковороде порцию себе. Брысь кивнул ему вслед:

– Он у нас знатный хмырь. Повар, чтоб вам понятно. При мне давно, с дальних краёв. Всегда готовил, говорит, в тюрьме научился.

– Его надо оставить, – сказал Викентий Павлович. – Не потому, что готовит хорошо… и правда, вкусная картошка. Вижу, что он человек сообразительный и бывалый. Но одного будет мало.

– Есть и другие.

– Не все подойдут для дела. Хорошо бы мне и на других посмотреть.

Брысь и Химик обсуждали важный вопрос: кто должен войти в новую компанию. Немного подумав, Брысь сказал:

– Эту хазу знают ещё только три человека, проверенные кенты. Остальные – так шалупонь, привлекаю, если надо. Они тут не бывают.

– И не надо, – поддержал Химик. – В нашем деле многолюдность ни к чему. Хотя, по мелочи использовать можно. И всё же, на тех троих я бы глянул.

Брысь поверил: старик сможет оценить – годятся кореша или нет. Они волки бывалые, но ведь только убивали, грабили… И через два дня поднялся в лабораторию к Химику, сказал:

– Завтра подвалят кореша, о которых я говорил. Если дадите им добро, то с ними, Гробом и Витьком пятеро будет. Ну и мы с вами.

– Это самая оптимальная группа, – кивнул Химик.

Он как раз сортировал бумагу – два дня Витёк понемногу приносил. Показал на самую маленькую стопку:

– Вот эта почти соответствует. За неимением лучшей.