Жильбер Синуэ - Сапфировая скрижаль

Пункт 1: Если он соблюдает шаббат из уважения к древним законам, чему достаточным доказательством является, если он в этот день носит рубаху или одежду более чистую, чем обычно. Если накрывает стол белой скатертью или не разводит огонь в предыдущий вечер.

Пункт 2: Если он снимает с мяса животных, которых потребляет в пищу, жир и сало. Если он сливает всю кровь и вырезает некоторые части.

Пункт 3: Если прежде, чем зарезать животное, он возносит молитву Всевышнему; и если проверяет лезвие ножа, проводя им по ногтю, на предмет выявления, нет ли на лезвии зазубрин; и если затем присыпает слитую кровь землей.

Пункт 4: Если ест мясо в Великий Пост или в постные дни.

Пункт 5: Если бормочет иудейские молитвы, опуская и поднимая голову, повернувшись лицом к стене.

Пункт 6: Если он обрезан или сделал обрезание сыну.

Пункт 7: Если дал сыну иудейское имя.

Пункт 8: Если читает псалмы Давида, не произнося в конце Gloria Patri [3].

Пункт 9: Если в момент смерти человек повернут лицом в сторону стены.

Томас, помедлив, после некоторых раздумий все же добавил еще один, последний пункт.

Пункт 10: Если говорит, что заповеди Моисея столь же хороши для спасения нашего, как и заповеди Господа нашего Иисуса Христа.

Он медленно подписал бумагу, молясь, чтобы новый эдикт помог крепче зажать еретиков, ересиархов и всех, кто изменил истинной вере.

Завтра же он передаст текст Супреме, Совету Верховной Инквизиции. И как только эдикт утвердят — а в этом можно не сомневаться, — местные трибуналы получат копии, а потом с ним ознакомятся комиссары и фамильяры.

Довольный, он взял следующий лист бумаги из Ятивы, которую так ценил, и принялся за следующий проект. На сей раз — другой, целью которого было наказание «еретических деяний», и без всякой дискриминации касавшийся всего населения. Включая «старых христиан» — определение, которое давали всем, кто мог доказать, что среди их предков нет ни иудеев, ни мусульман, а среди потомков — новообращенных христиан. Фра Томас сказал себе, что если у него и были какие-то сомнения насчет объективности и справедливости, то этот эдикт положит им конец.

Корявым почерком он написал первый случай, подлежащий каре:

1. Блуд.

И тут же поторопился уточнить в скобках, что необходимо отвергнуть подход, согласно которому половой акт с женщиной незамужней и по ее согласию не является смертным грехом.

2. Словесный проступок, еретические высказывания, скандальные и грубые.

Обмакнув перо в маленькую хрустальную чернильницу, он некоторое время размышлял, держа перо в воздухе, затем более решительно продолжил.

3. Колдовство.

Прежде чем написать следующий пункт, он передернулся. Этот последний грех, безусловно, самый мерзкий.

4. Мужеложство и, как его следствие, чудовищное деяние, его сопровождающее: содомия.

Насчет этого пункта его тревожила одна существенная деталь. Речь шла о той булле Климента VII, согласно которой инквизиторам следовало действовать в этом вопросе согласно светским законам, действующим на разных территориях королевства Арагон. Согласно этим законам, содомитам разрешалось узнать имя своих обвинителей и встретиться с ними лицом к лицу.

Фра Торквемада охотно обошелся бы без этого положения, которое, на его взгляд, идет вразрез с правилами секретности, обязательными в делах веры. Ладно, с этим он как-нибудь разберется.

Он сделал паузу и рассеяно уставился на внушительный портрет, висящий на стене напротив него. На картине были изображены Изабелла с Фердинандом, владыки Испании.

В помещение проник солнечный лучик, проведя идеальную диагональ от окна и исчезая у основания стены. Портрет стал казаться еще более великолепным. Царственная чета стояла бок о бок, на переднем плане изображение их эмблемы: ярмо перед Фердинандом, пучок стрел справедливости перед Изабеллой. И филигранная надпись: «Tanto monta, monta tanto, Isabel como Fernando». Некоторые переводили ее следующим образом: «Все едино, все одно, Изабелла иль Фернандо». Девиз, на самом деле ничего не значащий, потому что точная формулировка звучала просто как «tanto monta» и относилась исключительно к Фердинанду. Этот девиз был предложен ему несколько лет назад гуманистом и лингвистом Антонио де Небриха, принадлежащим к еврейской элите, который, хорошо зная историю, припомнил эпизод из жизни Александра Великого. Тот во время азиатского похода однажды посетил храм Зевса в Гордионе, где висело ярмо на веревке, завязанной узлом, который невозможно было развязать. Некий оракул предсказал, что тот, кто сумеет развязать этот узел, будет править Азией. Александр попытался развязать узел, и после нескольких тщетных попыток перерубил его мечом со словами: «Все равно». Вот что означало ярмо, ставшее отныне эмблемой Фердинанда, проиллюстрированной девизом «Tanto monta…». Если дословно: «Все равно (разрезать или разрубить)». Философия, отлично отражающая характер короля: обходить препятствия, которые нельзя преодолеть, рубить по живому, невзирая на трудности.