Жильбер Синуэ - Сапфировая скрижаль

Мендоса понимающе глянул на него.

— А пока что делайте, что сказано. И ждите моего приказа. Кихана выпрямился, словно собираясь щелкнуть каблуками, и кинулся к своим людям.

Оставшись один, Мендоса повернулся к пустынному замку. Узкие губы раздвинулись в улыбке, обнажая клыки.

Ах, если бы только маленькая стерва была здесь! С каким бы неприкрытым удовольствием он перерезал ей глотку! И на сей раз ни за что бы ее не упустил.

— Сеньор Мендоса!

— Что еще?

— Они едут!

— Прячьтесь! Быстро!

Сарраг слегка натянул поводья и поравнялся с Варгасом и Эзрой.

— Замок Монтальбан, — пробормотал он. — Странно… такое впечатление, что он заброшен.

— Ничего удивительного, — хмыкнул Варгас. — Он уже не имеет такого стратегического значения, как двести лет назад, когда Толедо был местом сбора кастильских войск.

— Уж слишком тут тихо, и это меня настораживает. Вы ведь понимаете, что наши преследователи не отставали от нас ни на шаг. И сейчас они должны быть где-то здесь, готовые обрушиться на нас, как только мы завладеем Скрижалью.

— Это очевидно, шейх Сарраг. Но разве мы не решили идти до конца? Теперь уж точно никак нельзя поворачивать назад.

— Никак нельзя, — подтвердил Эзра. — Мы в руках Адонаи, и какую бы цену ни пришлось заплатить, скажите себе, что эта цена — ничто в сравнении с тем, что мы приобретем.

Оставшиеся пол-лье до замка они проехали в задумчивой тишине. Доскакав до входа, они спешились и принялись изучать окружающий пейзаж.

Легкий ветерок шелестел листвой деревьев, а над водами Торкона постепенно умирали солнечные лучи.

— Здесь заканчивается наше путешествие, — провозгласил Варгас голосом, переполненным эмоциями.

Он достал из холщовой сумки глиняный диск, найденный в Караваке-де-ла-Крус, и все шесть бронзовых треугольников.

— Да будет угодно Небесам, чтобы вы не ошиблись в ваших предположениях, ребе Эзра, и чтобы Скрижаль действительно оказалась здесь.

Раввин не ответил. Он был белым как полотно, губы его растрескались.

Сарраг прошел чуть вперед, чтобы лучше рассмотреть строение. Как и утверждал Эзра, замок был треугольной формы, а два его бастиона со сторожевыми башнями, бойницами и амбразурами действительно оказались пятиугольными. Вход в замок больше ничего не закрывало: ров наполовину засыпан, опускная решетка снята. Он некоторое время изучал сооружение, потом повернулся к Варгасу с Саррагом.

— Какие будут предложения? У нас нет никаких подсказок, указывающих, в каком направлении двигаться.

— По-моему, нам следует опираться на идею треугольника, — предложил Эзра. — Из всех употребляемых Баруэлем символов — этот самый постоянный, и его архетип был подчеркнут основной подсказкой: печатью Соломона.

— Да, такой подход годится. Но я все равно не понимаю, с какой стороны подступиться к задачке.

— Давайте подумаем. Равносторонний треугольник символизирует приоритет имени Господа, которое запрещено произносить: И. Е. В. Е.

— Это согласно вашему учению, — поспешил возразить Сарраг. — В иудаизме, но больше нигде.

— Это верно, — вздохнул раввин. — Но я все же вынужден перечислить основные атрибуты, соответствующие треугольнику! Даже если вам сложно это признать, Имя Господа из их числа, о чем Баруэль неустанно нам твердил. Или вы забыли, что отправной точкой всей этой авантюры был тетраграмматон?

Араб весьма неохотно согласился.

— С точки зрения символики печать воплощает божественность, гармонию и пропорцию. Поскольку она образована двумя перевернутыми относительно друг друга треугольниками, то, как следствие каждый является отражением другого.

— Можно также добавить — и быть может, это основное, — что они отображают двойственность происхождения Христа: божественную и человеческую.

Эзра отреагировал на это высказывание лишь пожатием плеч, однако не стал акцентировать на ней внимание.

— Есть и более простое объяснение: треугольник всего лишь соответствует цифре три.

— Простое, но первостепенное… Во всяком случае, для христианина, каковым я являюсь.

Раввин наморщил лоб:

— Вы говорите о…

— О Троице.

— Догма, которую Мухаммед полностью отвергал, — возразил Сарраг, — потому что она не только противоречит тому, что Аллах един, но также может подтолкнуть к политеизму. Если процитировать хотя бы суру…

— Прекратите! — Раввин резко встал, щеки его заалели. — Прекратите, — повторил он. — Вы и впрямь считаете, что сейчас самое время вступать в теософские споры? Я вас умоляю… давайте вернемся к нашим баранам. Спорщики смущенно закивали.