Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 4. Гром победы

– Так бери свои деньги, – великодушно сказал дед и отдал ей платочек.

– Вы его держите, люди добрые, а я пока деньги проверю, все ли отдал этот ворюга, – запричитала молодуха.

Несколько доброхотов, которые молчали при появлении настоящего вора, схватили деда Сашку. Дело принимало дурной оборот. Скажи сейчас молодуха, что не хватает денег и над нами будет устроен суд Линча с той лишь разницей, что нас не повесят, а выкинут на полном ходу из поезда. Как всегда, бояться нечего, не уголовник деньги принёс, а вполне благопристойный и законопослушный гражданин. Я уловил взгляд молодухи и многозначительно провёл ногтём большого пальца себе по горлу. Молодуха поняла мой красноречивый жест.

– Ой, все в порядке, – заговорила женщина, – все денежки на месте до копеечки, спасибо вам, гражданин хороший.

Суровые лица пассажиров смягчились и деда Сашку отпустили. Мы не стали задерживаться в вагоне, хотя нам стали предлагать выпить и вообще поближе познакомится.

– Как, товарищ Робин Гуд? – поддел я деда. – Это тебе не Запад, это Россия. Лучше выкинуть найденные деньги или подкинуть хозяину, потому что единственной реакцией будет подозрение, а не украл ли ты чего из найденного кошелька. И не слишком ли ты сурово обошёлся с тем воришкой, что сидит и пускает слюни в тамбуре?

– Это не простой воришка, Николаич, – сказал дед, – он не погнушается и на мокрое дело пойти. Видел его ножик? Никакой суд его оружием не назовёт, а он востер и человека убьёт запросто, и душа его не шевельнётся. Та же молодуха его первой и пожалеет. И пусть жалеет. Он сейчас только жалости и достоин. Такие вот парни, как он, и есть основная движущая сила большевиков, с помощью их они восстановили людей против власти, а потом начали уничтожать всех неугодных. Погоди вот, придём к нам в вагон, я тебе докажу, что я прав.

Международный вагон был закрыт на ключ. Дверь открывали, когда ресторан открывался на спецобслуживание. Проводница сделала удивлённые глаза, когда мы попросили её открыть дверь.

– Куда, – грозно сказала она, – там никого нет, все состав закончился, идите в свой вагон.

– Там наш вагон, – пытались мы объяснить ей, но нам посоветовали идти в свой вагон, иначе вызовут милицию.

Тут дед Сашка начал материться на немецком языке. Я стал уговаривать его на испанском. У проводницы стали округляться глаза, и она пошла стучать в дверь.

– Машаааа, – кричала она, стукая ногами в дверь и объясняя нам, что её ключ к этой двери не подходит.

Наконец в окошке показалось лицо нашей проводницы. Она мигом открыла дверь и встретила нас как долгожданных родственников, бросившись ко мне на шею.

– Миленькие вы мои, – приговаривала она, – я так и знала, что вы не пропадёте, что сядете в последний вагон, а они говорят, что вы шпионы…

В служебном купе уже сидели два человека в штатском, а в коридоре прохаживался милицейский старшина с перевёрнутой буквой «Т» на погоне. У армейского старшины от широкой поперечной полосы вниз шла тонкая полоска галуна. У милицейского старшины сверху вниз шла тонкая полоска галуна и упиралась в поперечную широкую полосу как у старорежимного городового. Увидев нас, штатские прикрыли дверь служебного купе. Через несколько минут из коридора исчез усатый старшина, и примерно через полчаса в вагоне наступила вечерняя тишина.

В купе заглянула Мария и предложила нам чаю. Она сносно говорила по-английски, и мы с ней общались на этом языке. По нашей просьбе она принесла ужин, который заблаговременно взяла из ресторана. Кроме нас были ещё два пассажира, семейная пара, в третьем купе, но они сидели тихо, и их не было видно.

– Садитесь с нами, – пригласили мы Марию к нашему ужину, но она отказалась. – Хорошо, не ужинайте, – предложил я, – но маленькую рюмочку коньяка вы с нами должны выпить. За наше чудесное спасение в огромной стране по имени Россия.

– СССР, – уточнила Мария, но рюмочку коньяка согласилась выпить.

На ужин нам была солянка «московская» и свиной антрекот с жареным картофелем и яйцом. Приготовлено было вполне прилично. После ужина Мария принесла хорошо заваренный чай в стаканах с серебряными подстаканниками. Было тихо, уютно и сытно так, что мне захотелось закурить. Курил я редко, а время было позднее, чтобы идти в ресторан за табачными изделиями.

Я заглянул в купе к Марии и поинтересовался, нет ли в её запасах каких-нибудь сигарет.

– Только папиросы, – сказала Мария, – вот, пожалуйста «Казбек» и «Дюшес». Пробуйте и если хотите, то можете курить прямо здесь.