Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 4. Гром победы

Африканских мусульман ещё называли маврами. Отелло был из их числа и своему сопровождающему я мысленно дал это же имя. На мои вопросы он ничего не отвечал, размеренно грёб, делал небольшие перерывы, а меня не видел в упор.

Может, это смертник, шахид, которому поставили задачу убить меня и не оставить никаких следов? Вот сейчас встанет, крикнет своё: «Аллах акбар» и вытащит пробку в днище лодки. А если я сейчас с криком: «Слава Богу» сделаю тоже самое? Что, глаза выпучите от удивления? Скажете, что этим могут заниматься только мусульмане?

Полноте, господа иноверцы. Почему вы думаете, что человек, потерявший всех своих близких в результате акта самоубийства смертника, не сделает то же самое? Возьмёт и сделает. Посеявший ветер, пожнёт бурю. Смертники убивают совершенно безвинных людей. За это Аллах возносит их в рай и даёт каждому по двенадцать девственниц для услады. Вы-то сами задумывались над тем, чем является ваша религия? Запрет на изобразительное искусство, обязательная паранджа для женщин, нетерпимость к другим конфессиям – это те добродетели, которые нужно насаждать во всем мире? Вы не думаете, что это ничем не лучше Ordnung, который хотел насадить Гитлер?

Мои размышления прервал свист, раздавшийся где-то в стороне. Лодочник повернулся в сторону сигнала и сам свистнул в ответ, начав более активно грести. Минут через десять мы подплыли к корме небольшого парусного судна.

В Одессе такие судёнышки называют фелюгами или шаландами. Шаланда – это вообще-то французское слово. Я не большой специалист в морском деле, но знаю, что шаланда – это небольшая плоскодонная баржа для погрузки и разгрузки крупнотоннажных судов на рейде или рыбачье судно в средиземноморье. На Чёрном море так называют плоскодонные парусные рыболовные лодки. Знаю, что шаланды могут принимать на борт по пятьсот тонн груза. Длина этого судна метров пятьдесят, ширина чуть более десяти метров и экипаж пятнадцать-двадцать человек. И обязательно есть один-два двигателя внутреннего сгорания для передвижения в штиль. Одним словом, морской корабль.

Вот к такому кораблю и мы и причалили. Через створку заднего борта я вышел на палубу и почувствовал, что нахожусь на настоящем судне. Какой-то человек в белой чалме посмотрел на меня и отдал команду на арабском языке. Члены команды, как-то язык не поворачивается назвать моряками тех полуголых людей, что сновали по палубе, подняли паруса и воротом вытащили якорь. Небольшой ветерок мгновенно надул паруса, и я почувствовал, что шаланда стала медленно двигаться по воде, что подтвердило и журчание воды по бортам.

– Оберлёйтнант цур зее Мехмет Фейсал аль-Хусейни, абвер, – представился мне на неплохом немецком языке человек в белой чалме, – добро пожаловать на борт моего корабля, господин штандартенфюрер.

Вот оно как. Дело фюрера живёт и процветает. Знакомая фамилия аль-Хусейни – Святой Хусейни – есть такой муфтий Иерусалима аль-Хусейни. В 30-годы англичане выгнали его из Палестины за нацистские убеждения. Он обосновался в Берлине, создал «Арабское бюро». Газеты сообщали о его встрече с Адольфом Гитлером в ноябре 1941 года. Муфтий называл Гитлера защитником ислама, а Гитлер в ответ обещал уничтожить все еврейские элементы на Ближнем Востоке.

Интересная цепочка выстраивается: гестапо – иностранные легионы СС – украинские националисты. Кто-то нажал на кнопку, и я оказался на свободе. Кто же тот таинственный «Кто-то», кто до сих пор нажимает кнопки в механизме невидимого Рейха?

– Здравствуйте, господин оберлёйтнант, – сказал я, – отрадно видеть, что у Рейха столько много друзей. Какие вы получили инструкции в отношении меня?

– Моя задача – принять вас на борт и доставить в условленное место на побережье, – доложил старший лейтенант.

Был бы он простым бедуином, он бы объяснял мне это с использованием прутика, которым чертил замысловатые узоры на песке, показывая, где он, где я и что ему пришлось пережить, пока он добрался сюда, и что ему предстоит пережить ещё за ту мизерную плату, которую ему дали и которую ему дадут ещё, и что он это делает только из уважения к богатым людям, и деньги ему вообще не нужны, но вообще-то было бы очень неплохо, если бы сумма вознаграждения была увеличена, по крайней мере, раз в пять.

– Очень хорошо, – сказал я, – а сейчас расскажите, что делается в мире.

Я всегда считал, что первое впечатление – это как фотоаппарат, который запечатлевает именно то, что есть на самом деле. На Востоке всё по-другому. Если бы я сначала сел попить чая, покушал плов, фрукты, а потом бы осведомился между делом, не слышно ли ничего нового из того, что творится в мире, то, может быть, что-то новое можно было услышать, а, возможно, и нет. С другой стороны – зачем торопить события, что было, то уже было и просто нужно ждать, когда известия о нем дойдут до базара, а потом распространятся среди всех жителей Востока. Конечно, кому очень нужно быстро знать обо всех событиях, тот может включить радио или купить газету.