Дарья Калинина - Конфуз в небесной канцелярии

Раиса Никитична не любила сидеть без дела. И едва Олег встал на ноги и научился обслуживать себя сам, теща занялась выбиванием санаторно-курортного лечения для него. Олег прямо поражался ей. Теща не уставала ходить из одного кабинета в другой, всюду повторять одну и ту же историю, добиваться, просить, требовать, а кое-где так и вовсе угрожать.

Не сразу, но бесплатную путевку Олег все же получил. И невероятно гордая собой Раиса Никитична доставила зятя на вокзал, где посадила на поезд и лично проконтролировала, чтобы рядом с ним оказались приличные и порядочные люди. Лишь убедившись, что в соседи ее зятю-бедолаге достались мать с девочкой-подростком, а также седой почтенного вида старик, удалилась, поручив Олега попечению его соседей.

Но Олег все равно волновался и не хотел ехать. Впрочем, волновался он не за себя. В конце концов, он – молодой мужик и не пропадет. Его беспокоила сама Раиса Никитична. Беготня по поликлиникам и собесам подорвала оставшиеся у женщины силы. Смерть дочери нанесла ей незаживающую рану, но пока рядом был Олег, о котором следовало заботиться, Раиса Никитична держалась. Каково же ей будет, когда она снова останется одна? Как бы не слегла!

Но Раиса Никитична считала, что волнуется ее зять напрасно.

– Со мной все будет прекрасно, – заявила она. – Или ты забыл? После смерти Ленки я всюду числюсь одинокой, к тому же я – блокадница. А значит, не бросят, в крайнем случае, пришлют уж кого-нибудь мне в помощь.

Олег кивал головой. Раиса Никитична умудрилась устроить их дела так, что почти сразу к ним стала ходить женщина из службы социального обеспечения. Она приносила продукты, оплачивала счета, получала за Раису Никитичну пенсию. Нечасто, но эта женщина появлялась у них дома, унылым голосом перечисляла все свои трудовые подвиги, а затем, выпив чаю с печеньем, поспешно убегала дальше. Среди подопечных у нее были и такие старики, которым и впрямь остро нужна была ее помощь, причем каждый день, а не раз в неделю.

Но Раиса Никитична не считала, что она пользуется тем, на что не имеет права.

– Всю жизнь работала на государство, теперь пусть и государство немножко обо мне позаботится. То, что ты живешь со мной, никого не касается. Они должны позаботиться об одинокой старухе.

Удивительно, но Раисе Никитичне удавалось внушать эту простую мысль почти всем чиновникам, врачам и даже медсестрам, с которыми ей приходилось сталкиваться. И почти всегда она выходила из схватки с системой победительницей, унося в клюве ту или иную льготную услугу, бесплатный рецепт или подарок к очередному празднику.

В этом плане Раиса Никитична была опытным бойцом. И теперь она уверяла зятя:

– Все будет хорошо, Олежка!

Обнимая его на прощание, теща добавила:

– Ты бы лишь только поправился! Ты вот меня спрашивал, почему я тебя к себе забрала, а я отмалчивалась. А сейчас хочу объяснить.

– Так и почему взяли-то?

– Никому до сих пор правды не говорила, а тебе скажу. Дело в том, что я умею чувствовать человеческую боль.

– Как это?

– А вот так. Муж палец порежет – я тоже боль в пальце чувствую. Ленка в детстве коленку разобьет, а мне больно.

– Но то дочь, вы ее очень любили.

– Я не только у близких, я всякую боль чувствую. И у соседей, и у малознакомых людей. Конечно, чем человек мне ближе, тем сильней чувствую. И твою боль после аварии я тоже почувствовала. Как ты в больнице очнулся, узнал, что Ленка умерла, так меня твоя боль и полоснула по сердцу. И с тех пор каждый день, каждую минуту я ее чувствую. Прости, не о тебе я тревожилась. Но я просто уже больше не могла выносить твоих мук, которые заставляли страдать и меня тоже. Я считала, что вместе нам будет легче выдержать выпавшее на нашу долю испытание. Я помогу тебе, а ты перестанешь страдать и дашь мне возможность перестать страдать тоже.

Пока Олег молчал, растерявшись и не зная, что сказать, Раиса Никитична добавила:

– Дни и ночи молю Господа, чтобы он сжалился над тобой и вернул тебе зрение.

Олег знал: теща говорит правду. По ночам он теперь плохо спал. Серые тени, появившиеся у него в голове в самый первый день, когда он только ослеп, со временем обнаглели настолько, что стали всерьез мешать ему. Они шумели, издавали неприятные звуки, которые подолгу не давали Олегу заснуть. Теща же почти не спала вовсе. И каждую ночь из ее комнаты тянуло запахом горячего воска. Раиса Никитична жгла свечи перед иконами, которые хранились в ее семье много поколений и которые Раиса Никитична впервые извлекла из чулана после гибели дочери.