Ли Голдберг - Мистер Монк и две помощницы

— Я бы почитала, — произнесла Лоринда, вкладывая мою копию квитанции в одну из книг и передавая мне.

— Вот видите, — улыбнулся Ладлоу, — книга пойдет нарасхват.

— А в чем интимная часть сей истории? — я протянула книги на подпись.

— В разрушенных отношениях. Салли изменяла Эллен, — взахлеб затараторил Ладлоу, подписывая книги, — с мужчиной. Доктором Кристианом Бейлисом. Хотите новую неожиданную подробность? Он был их тайным донором спермы. И он женат, по крайней мере, был, пока не всплыла эта история.

— И Вы считали моего мужа главным подозреваемым? — взорвалась Шарона. — Да у этой парочки миллион причин убить Эллен Коул!

— Смысл, безусловно, прослеживается. Салли и ее любовник — самые очевидные подозреваемые. Ску-ко-та, — зевнул Ладлоу. — Получается, когда Дозьер пробивал лбом стену, пытаясь прищучить их, я смотрел совсем в другую сторону.

— На наименее вероятно подозреваемого, — вставил Монк.

— Вы поняли. На парня никто и не смотрел, а у Тревора имелись средства и возможность. Не хватало лишь мотива. Дозьер кое-что проверил и выяснил, что Тревор — известный на Востоке мелкий аферист, постоянно ищущий способ урвать быстрый доллар. Я наткнулся на его счет в иБэй, и все встало на свои места.

— За исключением того, что Вы неправы, — негодовала Шарона.

— Я признаю, — сказал Ладлоу и повернулся к Монку. — А какая теория у Вас?

— Тревор не убийца. — Ответил босс. — Виноват кто-то другой.

— Хорошо, когда узнаете, кто виноват, сообщите мне, пожалуйста, — попросил писатель. — Получится чертовски удачная книга!

Мы остановились в Холидей Инн у пирса Санта-Моники на ночь вторника. Заняли номера 204 и 206. Монк расположился в одном из них, а мы с Шароной разделили другой.

Босс постелил свои простыни и положил на кровать свою подушку, потом достал на ужин часть еды, привезенной с собой. Мне кажется, что остаток ночи он провел, занимаясь уборкой в ванной. Не уверена — ел ли он вообще? Спал в противогазе или нет? Постеснялась спросить.

Мы с Шароной заказали пиццу и поужинали на балконе с видом на парковку торгового центра. Но если наклониться через перила и вытянуть шею, откроется отличный вид на пирс и колесо обозрения.

Пирс — приятное зрелище, если наблюдать в темноте и с расстояния. Вблизи же, полуразрушенный, с шумными торговыми точками и обшарпанными тележками, он напоминал мерзкие передвижные шапито, устраивающиеся по выходным на автостоянках у торговых центров.

Также темнота скрывала бездомных, собирающихся в длинном парке параллельно Оушен-авеню, обрывающемся у залива. Они, вероятно, считают его лучшим лагерем для бездомных в Америке.

Шарона попыталась позвонить Тревору в тюрьму с желанием сообщить, что верит в его невиновность и будет бороться за него до конца. Но ее с ним не соединили. Мы решили, что я с утра отвезу ее навестить мужа, а потом пообщаемся с Салли Дженкинс, бывшей любовницей Эллен Коул.

Еще вчера Шарона была моим злейшим врагом, но теперь мои чувства изменились. Я со стыдом поняла: мной двигал не только страх потери работы, но и банальная ревность.

По сути, мы похожи. У нас обеих двенадцатилетние дети, растили мы их в основном в одиночку. И мы работали на Эдриана Монка — этот подвиг никто, за исключением капитана Стоттлмайера, оценить по-настоящему не в состоянии.

Но есть и различия.

Она всегда будет номер один для Монка. Неважно, сколько времени я с ним, я — лишь замена Шароны, утешительный приз.

У нее нужная и полезная профессия, а у меня нет. Я так и не нашла свое истинное призвание, хотя до возвращения Шароны думала, что оно заключается в помощи детективу.

Еще у нее есть муж. Не будь мы так похожи, этот факт вряд ли вызвал бы у меня ревность.

Я думала о жизненных перипетиях, доедая холодный кусок пиццы, а Шарона смотрела на пирс и океан, наклонившись над перилами.

— Всего один толчок, и тебе больше не придется беспокоиться, что останешься без работы, — задумчиво протянула она.

— Мне это приходило в голову, — усмехнулась я, — но даже если я обставлю все как несчастный случай, Монка не проведешь.

— Он бы мог позволить тебе уйти от наказания, — выпрямилась Шарона. — Если я умру, а тебя посадят в тюрьму, кто позаботится о нем? Он же, в конце концов, самый эгоистичный человек в мире.

— Хорошая мысль. Посмотри-ка еще разок на чудесный вид.

Мы обе улыбнулись.

— Ты отличная помощница для него, — вздохнула Шарона. — Теперь вижу. Я заблуждалась, говоря некоторые вещи о тебе.