Татьяна Луганцева - Пуд соли на сердечную рану

– Ой, здравствуйте… – вздохнула женщина, – вы знаете про Павла Петровича?

– Знаю…

– Кошмар! Я в ужасе. Очень мне старика жалко. За столько лет я успела привыкнуть к нему. Как мне будет не хватать его надоедливых разговоров и добродушного лица!

Глаша поняла, что медсестре хочется поговорить на эту тему, высказаться, и она пошла вместе с ней. Они вышли на потрескавшийся асфальт перед лечебным корпусом.

– А где здесь источник? – спросила Глаша.

– Пойдемте покажу. У меня есть время. – Надя взяла ее под руку и вытерла глаза. – Вон по той тропинке пойдем.

– Надя, а что случилось с Павлом Петровичем? Я увидела его уже в морге. То есть я там была случайно, по делам… Знаю, звучит странно, но это так… И тут как раз его привезли.

– Интересно, что можно делать в морге случайно, по делам? – удивилась женщина. – Да ладно, не мое дело… Павел Петрович хоть и плохо передвигался, но хотел жить как можно дольше. Следил за своим здоровьем, каждое утро ходил на источник за минеральной водой. Вот утром, как всегда в шесть часов, и направился туда. Но до источника не дошел. Его нашли с пробитой головой метрах в пятидесяти. Наверное, оступился. Тропинка-то петляет, и обнаженные корни деревьев торчат на каждом шагу. А ходил старик еле ноги волоча… Его обнаружили две старушки с бидончиками. Побросали там свою тару, чуть с ума не сошли, прибежали в санаторий и сообщили о случившемся. Обеих потом откачивали от подскочившего давления. Запомнят они наш санаторий и отдых в нем… Директор санатория, терапевт и я побежали туда… А Павел Петрович уже мертвый был, ничем бы мы ему не помогли. Вызвали милицию. На пне рядом с телом крови много было. Наверное, о пень он и… Такой вот несчастный случай.

– Мы сейчас по той же тропинке идем? – удрученно спросила Глафира.

– Ну а что ж теперь? На родник как ходили, так и будут ходить, тропинка-то одна… А ведь Павел Петрович, несмотря на возраст, неплохо сохранился. У него и ЭКГ приличная была, и анализы, как у шестидесятилетнего. Ему бы еще жить да жить… Нелепая смерть…

Они прошли мимо небольшого домика, утопающего в цветах. По сравнению с серыми, безликими корпусами и всей прочей территорией место выглядело как оазис в пустыне.

– Милый домик, – отметила Глаша, – выделяется на общем фоне.

– Еще бы! – хмыкнула Надя. – Здание администрации. Тут директор восседает, царствует.

– Понятно. Похоже, только он и чувствует себя хорошо в этом заведении, – закивала Глафира.

Надя наклонилась к ее уху и перешла на шепот:

– Пренеприятнейший тип, хочу отметить.

– Почему-то я так и думала, – снова кивнула слушательница. – Даже не зная его…

– Хозяин никакой! Ничего не делает для санатория. Ни-че-го! Персоналу копейки платит, а сам денежки любит. Даже очень! Думаю, девяносто процентов всех доходов оседают у него в кармане, а мог бы и в бизнес вложить. Разве так дела делаются?! – сердито заметила Надя.

Между тем они вошли в тень леса. Тропинка стала здесь действительно кривой, ухабистой и узкой. Лес был настолько дремуч, что становилось страшно. Просто непроходимая чаща! Стволы деревьев толщиной с баобаб, огромные ветви, колючий кустарник, толстый слой упавших иголок, полное отсутствие просвета и дуновения ветерка. Глаше стало трудно дышать.

– Городская, не привыкла к лесному воздуху? – усмехнулась Надя. – Это с непривычки. Вот и гуляла бы побольше, раз сюда приехала. Воздух – единственное, что есть полезного здесь.

– За неимением другого, – согласилась Глафира и задала вопрос, который интересовал ее больше всего: – А дикие звери в лесу водятся?

Надя рассмеялась:

– Прямо вот и дикие? Ну, лисы есть, зайцы. Говорят, волки иногда встречаются, но никаких нападений на людей не наблюдалось.

– Это радует. Это радует, потому что я действительно не приспособлена ни к деревенской, ни к лесной жизни.

– Все бывает в первый раз…

Глафира поежилась. Ей в рот постоянно лезла какая-то мошкара, периодически приставали осы и слепни. Она от них шарахалась и отмахивалась. А когда липкая паутина накрывала лицо, судорожно стирала ее с лица и ругалась себе под нос.

Женщины уже углубились в чащу достаточно далеко и наконец наткнулись на обрывки желтой ленты, сиротливо болтавшиеся на ветру.

– Здесь? – поняла Глаша.

– Да, мы пришли, – кивнула Надя и замолчала. – Ой!

Впереди они увидели мужчину средних лет в джинсах и спортивной куртке, который, насвистывая веселую мелодию, тряпкой мыл пень. Рядом стояло ведро с мыльной водой.