Игорь Тумаш - Чисто русское убийство

Андрей Андреевич Воропаев, однако, уверенность их основательно поколебал. Да, согласился, в юности Марецкий с Егоровым не были образцами для подражания. А вы, посмотрел он в глаза Капиносу и Тарасюку, были? Капитаны смутились: какие уж там образцы. Еще и сейчас в характерах своих имеют они некоторые недостатки. Малюсенькие совсем. Борются, конечно, но…

В юности все ленивы, продолжал Андрей Андреевич, каждый не прочь и рыбку, как говорится, съесть, и пивком запить. Да, проходили ребята по делу об изнасиловании. Глупые потому что были, девки им и так на шеи вешались. Слишком легко парням все давалось — в отличие, скажем, от племянника моего. Потому и обурели настолько, что до большого спорта, до которого было только руки протянуть, не добрались. Но это же еще не повод… Квартиры ребятам обязался Миронов построить. Какой тем был резон против шефа что–то замышлять, в сговоре каком–то участвовать? Да они бы, прикрывая Миронова, не задумываясь, под пули встали… Нечто подобное, кстати, случилось и в жизни.

Миронов тогда начинал только, и против него организовали покушение. Кем организовано, так и не дознались. Мину с часовым механизмом Марецкий с Егоровым в его доме обнаружили и на пустырь собственноручно вынесли. Как потом выяснилось, за несколько минут до взрыва. Адская машина к раме оконной была прикреплена, тикала. Сколько уже оттикала, сколько тикать осталось — не разобрать. Ребята быстренько сняли раму с петель и — бегом из квартиры. Миронов не случайно личными охранниками Марецкого с Егоровым утвердил. Знал их еще с тех пор, когда спортивную секцию вел. Они ведь поначалу к нему пришли, а потом ребят Тагиров переманил. Чем под них копать, вы бы лучше к их женам сходили. Места ведь не находят.

Капинос с Тарасюком усовестились немного, но не настолько, чтобы полностью подозрения с гребцов снять. А также для того, чтобы отказаться от намерения снять показания с самого Воропаева.

Однако у Андрея Андреевича было надежное алиби. Которое тот, кое–куда мысленно послав Тарасюка с Капиносом, тут же предъявил. В пятницу на ночь он в Тамбов поездом выехал. К теще на юбилей. Только в воскресенье к обеду и вернулся. Вместе с ним были жена и два взрослых сына. Билеты даже сохранились. Между прочим, на плацкартные места — большого достатка в их семье никогда не было.

* * *

У Фоминцева, взявшего на себя «производственную» версию, задача была самая трудоемкая. Как тут во всех этих водочно–денежных отношениях разобраться, с чего начинать и куда лыжи вострить? Для начала решил разобраться с учредителями. Ведь это арифметика: когда количество учредителей уменьшается, доходы остальных увеличиваются. Может, кто из них жадный безмерно?

Таковых, однако, учредителей в смысле, вообще не обнаружилось. Миронов никого в долю не взял, администраторы служили ему за должностные оклады и квартальные премии. Спрашивается, как же он такую махину в одиночку поднял и раскрутил? Да черт знает, как поднял. В девяностых и не такие фокусы получались. Что же касается конкретно раскрутки новорожденной торговой водочной марки «Князь», то первая помощница в ней — наша национальная привычка к питию в качестве культурного досуга, второй помощник — предпринимательский талант Миронова, его способность отдаваться работе целиком, умение рисковать, маниакальная настойчивость в достижении выбранной цели.

Фоминцев направился в заводскую бухгалтерию.

Главный бухгалтер завода, Людмила Леонидовна Зайцева, ничуть его визиту не обрадовалась, так как поняла, что вслед за полковником непременно грянет ОБЭПовская проверка. Оно и понятно: разве редкость, когда лабазника убивают заворовавшиеся приказчики. Однако не суетилась, предложила Фоминцеву чашку кофе, а заодно угостила очередной историей из сериала о мироновских подвигах. Фоминцев и сам уйму серий знал, но прервать Людмилу Леонидовну не посмел. Из уважения к памяти покойного.

— Понимаю, почему вы именно с бухгалтерии обход начали, — с достоинством начала Людмила Леонидовна. — Но, поверите ли, я человек настолько Петру Олеговичу преданный… Он ведь мою дочь из голландского притона вытащил, оплатил лечение от наркомании. Сами небось знаете, сколько это стоит. С Леночкой моей ведь как все получилось. Закончила моя красавица институт — замуж пора. Но какие в Киселевграде женихи?.. Пьянь, шантрапа… Клюнула она на объявление международного агентства брачного. В нем свели Леночку с голландцем. Не совсем, правда, настоящим. Эмигрантом из Латвии. Игорьком звали; там ведь русскоязычных зажали. Даже и лучше, подумали. Голландцы–то баптисты в основном, то есть люди с большими странностями. Под гитару псалмы поют, марихуану курят. И, главное, с укоренившимися — даже на фольклорном уровне! — гомическими склонностями. Вы, наверно, знаете главный их литературный, с позволения сказать, «памятник»? Это когда мальчик один, лет триста назад, во время наводнения пальцем дырочку в плотине заткнул. И тем самым весь город спас. — Фоминцев фыркнул. — Вот и Леночка над моими страхами смеялась. Говорила, будто Голландия одна из самых цивилизованных стран мира. Ага, цивилизованная… Послушайте, что дальше было. Значит, влюбилась она в этого Игоря со львастым нидерландским паспортом. По переписке влюбилась, представляете?