Владислав Попов - Чё делать?

– У нас это…проблема, серьезная проблема. Вы не могли бы это… со мной пройти?

– Могу, – ответил Женек, но не встал, а сменил позу на более подходящую для такого случая – важно развалился, расставив ноги. – А чё нада?

– Пойти надо со мной. В складскую зону.

– А зачем? Женек улыбнулся. Ситуация стала доставлять ему удовольствие.

– Взял ноги в руки и бегом за мной! – вдруг взорвалась девушка с бейджиком. – Я тебе не продавщица какая-нибудь, я менеджер, – и ткнула пальцем себе в грудь. – Мы за аренду бешенные бабки платим, а тут какой-то охранник не желает задницу поднять! У нас ЧП на складе. Поднял задницу, кому говорю! Я говорю, поднял задницу! Задницу подЯл! Я сказала.

Женек нахмурился и поднял, что просили.

Когда он впервые примерил форму охранника и посмотрел на себя в зеркало, то почувствовал себя крутым как Шварцнеггер из фильма «Хищник». Ну, если не как Шварц, то хотя бы как Дольф Лундгрен из боевика «Смерч». Ну если не как Дольф, то уж точно как Майкл Дудикофф из фильма… как он назывался? Там про два клана ниндзя, один клан – убийцы, а другой – тоже убийцы, но с понятиями. А Дудикофф был морпех, а потом оказалось, что он тоже – ниндзя. «Вайомингский ниндзя – 2» называется. У Дудикоффа на плече была татуировка. Но на кассете было записано четыре фильма, поэтому качество не очень. Женек не разглядел, что за татуировка, и решил, что это морской котик. А Пятак из второго подъезда сказал, что это волк. У Пятака видик дома стоял, он фильм несколько раз смотрел. «Точно говорю те, это волк нарисован», – уперся Пятак. У Женька видика дома не было. Ну, волк, так волк. Они пошли к Клешне татуировки рисовать. Тот согласился за четыре портвейна или за три водки. Пятак бутылку портвейна у отца украл. А Женек обменял проигрыватель «Рекорд» на две водки. Брат очень дорожил своим «Рекордом». Он когда в армию уходил, сказал: «Женек, береги вертушку, как я – родину». Но Женек решил, что брату пока проигрыватель не нужен, а татуировка ему, Женьку, во как нужна. Для авторитета. Клешня умел рисовать кресты и звезды, а еще писать слова «Нюрка», «сука», «не забуду». Но обещал, что волк получится страшный до «усрачки», если у него картинка, образец будет. Пятак из дома притащил детские рассказы Виталия Бианки о зверятах, а Женек взял в библиотеке книжку про Маугли. Ну, не взял, а спер. Стыдно было, здоровый лоб, выпускной на носу, а он книжки для малышей читает. Дома полистал. Понравилось. Само собой, решили рисовать Акелу. Акела был крутой. Клешня раздавил стакан и начал творить. Сначала творил на Женьке. Было больно, но Клешня подбадривал: «Ничего, ничего. Искусство требует жертв». Через час художник начал материться, орал, чтоб Женек не ёрзал. Затем попросил Пятака посчитать количество волчьих зубов. Еще через два часа мучений Клешня сказал: «Портрет окончен. Пора выпить», – и устало завалился с портвейном на диван. Женек попросил зеркало. Клешня нехотя дал какой-то осколок в пол-ладони. Как ни верти, увидеть можно было только часть красного, воспаленного плеча с какими-то синими пунктирами. «Клевая татуха, – похвалил Пятак, а сам к выходу, – я чо вспомнил, меня дома же ждут. Так что я в следующий раз сделаю», – и слинял.

Дома Женек заперся в ванной, осторожно снял рубашку, взглянул в зеркало и обомлел. «Мама родная!» Клешня не обманул, на плече красовалась страшенная зверюга. Но это был точно не волк, а хищник неопределенной породы, словно Акелу долго скрещивали со всем зоопарком, начиная с бандерлога. Причем это был явный инвалид, потому что ему не хватало одной задней лапы. «Ёпэ рэсэтэ! Вот гад! Какой ты художник, тебя в маляры не возьмут», – изливал всю свою обиду жертва художественного эксперимента под журчание воды из крана. Раньше Женек презирал уроки рисования и всегда их прогуливал. Теперь он понял насколько рисование – важный предмет. «Это ж не отмоется. Это ж, как его, мать, клеймо!» В древние времена верили, что тотем и судьба человека неразрывно связаны. Смывая стыдные слезы, Женек чуял что-то похожее: татуировка испортила ему всю оставшуюся жизнь. Теперь главное не показывать ее никому и заставить Пятака молчать. Женек стал скрытен, перестал ходить в бассейн, качался в спортзале, не снимая олимпийки. К боевикам охладел, особенно с Майклом Дудикоффым. Ну, не совсем охладел, так смотрел иногда. Когда Шварц в «Командосе» завалил злобного морпеха с клевой татуировкой, то Женек этому радовался больше обычного. Затыкать Пятака оказалось необязательно, у того своих проблем навалилось выше крыши. Портвейн, который он стащил у отца, оказался какой-то дорогущий, импортный. Пятака отлупили. За кражу отлупили, и за то, что пить начал. Он клялся, что не брал в рот ни капли. Что хотел сделать себе татуировку. Но татуировки у Пятака не было, и ему досталось в нагрузку еще и за то, что врет. Пообещали поставить на учет, если не исправиться. По вечерам Женек смотрел на свое плечо в зеркало. Неопознанная тварь радостно скалила зубы, словно приветствовала своего хозяина. Постепенно Женек перестал ее ненавидеть.