Ирина Потанина - Блондинки моего мужа

Я уже собиралась отчитать собственное воображение за излишнюю романтичность, как вдруг раздался телефонный звонок. После одного гудка, трубка подозрительно замолчала. Внутри у меня похолодело. Дисплей сообщал, что звонок был от Георгия. Телефон зазвонил снова, я впилась обеими руками в кнопку “Yes”. Тяжелое дыхание на той стороне сопровождалось чьим-то отдаленным криком:

А ну, положь мобилу, звонить запрещено! — кричал кто-то совсем не Жоркиным голосом.

Связь оборвалась. Я почувствовала, как подкашиваются ноги. О нет! Неужели воображение снова вытворяет со мной свои жестокие фокусы? Неужели выдуманное снова сбывается? Такое бывало и раньше, но, стоит признаться, по мелочам и уж никак не в столь искаженной форме…

Жорик, Жорик, возьми же трубку!!! — орала я телефону, будучи уже твердо уверена, что связь больше не восстановится.

Я ворвалась в дом с громким намереньем устроить переполох, и тут же притихла. В гостиной наблюдалась заботливо укрытая пледом блондинка. Она полулежала на диване, а Артем оживленно рассказывал что-то, выписывая по комнате оживленные па. Будь у Тёмки хвост — без сомнения, он был бы сейчас в распушенном состоянии.

Что, неужели все? — восторженно спрашивала блондинка, по-мальвиньи всплескивая руками.

Все! — трагическим шепотом заявлял Артем, — Все, типа, девушки рано или поздно бросают меня. Я ведь ужасная личность.… Это, типа, мой рок. Карма. Ирония судьбы.

Ну конечно, чем еще Тёмка мог пытаться завлечь юную леди, как не рассказом о своих комичных любовных неудачах. На тему охмурения противоположного пола у нашего неугомонного соседа давно имелась проверенная теория. Чувство противоречия (мол, а я вот не такая, как все) и исконно женские инстинкты пожалеть обиженного толкнули в наигранно неуверенные объятия Артема уже не одну самоотверженную жертву.

Вот, например, — Тёмка уже вошел в раж, и перебивать его сейчас казалось кощунственным, — Провожаю это я, типа, одну даму домой. Юлькой её звали. Впрочем, и сейчас зовут, наверное. Типа, неделю уже домой провожаю, а она на чай так ни разу и не пригласила! Смотрим, а прямо возле Юлькиной двери подъездные хулиганы, типа, гадости выцарапали. Ну, там, “Юля дура” и всё такое… Правдивые хулиганы попались, как потом выяснилось.

Тёмка на секунду запнулся, соображая, что же врать дальше.

Типа, — подсказала смеющаяся блондинка рассказчику. Судя по всему, ей было уже намного лучше. Никаких признаков слабости её голос не выражал.

Что? — не понял Артем, потом смекнул, что гостья не из глупышек, и тут же перестроился на ироничный лад, — А, ну да. Типа, выяснилось. Не в том соль! Так вот, Юлька мне возьми, да заяви: “Закрась, Артем, эту надпись. Раз ты за мной ходишь, то репутацию мою блюсти должен” Это я за ней хожу? Это я, типа, должен? Да еще тоном таким сказанула… Приказным, типа. А сама дверью хлопнула и, вся в расстроенных чувствах, домой плакать убежала.

Ну а ты?

Я? Выполнил все в точности. Не поленился. Пошел, типа, домой, взял краску, и закрасил. Надпись, как и просили. Именно надпись. Прошелся кисточкой непосредственно по очертанию букв. А Юлька обиделась. Я говорю: “Что приказывали, то и выполнил” А она в слезы. Видеть, говорит, тебя больше не хочу.

Жестоко, — блондинка старалась скрыть улыбку, — Бедная девушка. Ты хоть извинился?

А зачем? — Артем хитро подмигнул, улыбаясь, — Она мне за эту неделю, знаешь, как надоела? Что я ей — маляр, типа, стены в подъезде перекрашивать.… Нашлась, типа, командирша…

Никогда, я уверена, рассказанная история не происходила в Тёмкиной жизни. Но сочинял он вполне уверенно, и даже, кажется, искренне обижался на никогда не существовавшую в природе Юльку. С детства Тёмке были присущи неудержимая страсть к фантазированию и актерский дар.

Ради настоящей любви можно и маляром побыть. Каждой девушке хочется, чтобы ради неё совершали подвиги… — задумчиво и очень серьезно проговорила блондинка.

Я ощутила себя старой воспитательницей, подслушивающей уверения о взаимной любви, произносимые детками старшей группы. Стало как-то неловко от всех этих глупостей.

Каждой? И тебе? — лихо включился Артем, — Если что, ты только скажи. Я с окна выброситься могу. Слава богу, этаж первый…

Не надо. Ты клумбы помнешь. Там цветы очень красивые…

Я набрала было воздух в легкие, чтобы обратить на свое наличие внимание, но Тёмка не дал вставить и звука.