Кира Измайлова - Коммуналка

Но жить совсем одной здорово! И соседки милые. Я сперва боялась, что они станут ко мне лезть постоянно, а они нет.

5 сентября

Институт такое солидное здание, что мне стало страшно просто туда заходить. Оно такое величественное! Со статуями! И портреты висят! Аудитории огромные, и сколько туда влазит народу… Я познакомилась с половиной своей группы, многие, как и я, приезжие. И кое-кто тоже из Богоявленска, будем ездить вместе. Они говорят, что электричкой всего сорок минут, местные, бывает, дольше едут от дома.

Ирочка прокралась на кухню, отметив, что и правда квартира очень тихая, даже не похоже, что здесь живут пятеро человек, и принялась набирать воду в колонку. Она еще вчера подробно расспросила у Евдокии Степановны, где что и чем можно пользоваться и как, чтобы не вызвать гнева коренных обитательниц. Раньше ей не доводилось видеть таких агрегатов, но она быстро разобралась, зажгла колонку и села на табуретку дожидаться, пока вода согреется.

В этот момент одна из дверей распахнулась, послышались шаги. Ирочка напряглась. Вот и еще одна обитательница квартиры. На кухню вплыла корпусная дама в малиновом халате с большими цветами. Ее седые волосы были красиво уложены короной вокруг головы.

– Здравствуйте, – робко сказала Ирочка, поднимаясь с табуретки.

Дама милостиво ее рассматривала, казалось, ей не хватало лорнета и шпица, тявкающего из подмышки.

– Меня зовут Ирина, я сняла комнату у вашего соседа, – пояснила она.

Лицо дамы выразило недоумение, мол, какой еще сосед, потом просветлело.

– И чем изволите заниматься? – голос у нее был довольно высокий.

Ирочка объяснила и по лицу собеседницы поняла, что одобрена.

– Это чудесно, дорогуша, когда молодая девушка так стремится к знаниям. Вы знаете, мой покойный муж, профессор Беккер, был выдающимся врачом, кардиологом. К сожалению, тогда, – она выделила это слово, – быть врачом было опасно, знаете, всегда человека могли оболгать, унизить, невзирая на заслуги!.. Загляните ко мне как-нибудь, я вам покажу фотографии!

Ирочка поблагодарила, радуясь, что ее не потащили смотреть фотографии немедленно и позволили принять ванну.

Напоследок дама вспомнила о манерах и заявила, что ее зовут Анна Феодосьевна Беккер. Мадам Беккер извлекла из холодильника мечниковскую простоквашу и удалилась к себе. Ирочка облегченно выдохнула. Пока бабушки-старушки были не такими ж страшными, даже милыми.

Но это только пока.

С третьей соседкой Ирочка познакомилась аккурат на третий день учебы, когда, ошалев от количества знаний, которые еще только предстояло постигнуть, варила себе сосиски.

Хлопнула входная дверь, и в прихожую тяжелым шагом, словно статуя Командора, вошла рослая… назвать ее старухой язык не поворачивался.

– Что за вонь на кухне?! – громким, хорошо поставленным голосом произнесла пожилая женщина с крашеной халой на макушке.

Ирочка попятилась. Соседка (а судя по значку с профилем Ленина на лацкане старомодного бордового костюма, это была та самая Сталина Иванна) оказалась на полголовы выше студентки и заметно массивнее. Однако это была не мягкая округлость Анны Феодосьевны, Сталина Иванна больше напоминала статуи советского периода – массивные, немного угловатые и оч-чень крепкие.

– Девушка, это ваши пельмени в холодильнике? – нахмурив густые брови, спросила та. – Микояновские?

Ирочка испуганно кивнула.

– В мое время за такое – уж простите, милочка, я ознакомилась с составом на этикетке, – дали бы десять лет без права переписки! – отрубила Сталина Иванна. – А это вы что едите?

– Сосиски… – пробормотала девушка. – Тоже микояновские…

– Дайте попробовать… Тьфу! А за это – расстреляли бы! Я буду жаловаться руководству комбината!.. Они же краской воняют, вы что, не чувствуете? Лучше бы овсянку сварили, чем травиться такой дрянью…

С этими словами Сталина Иванна прошествовала в свою комнату (пол ощутимо содрогался) – раздался звук включенного телевизора и тут же оборвался. Ирочка выдохнула и доела сосиску. Никакого запаха краски она не чувствовала.

Сталина Ивановна напомнила ей школьного завуча, вот уж кто был мастером громить и обличать.

– Да ты ее не бойся, не укусит, – проговорил кто-то за спиной. Голос был незнакомый. Ирочка обернулась, сжимая в руке вилку. Перед ней стояла незнакомая пенсионерка, крепкая, сухощавая, со свежим румяным лицом и седоватыми темными волосами, зачесанными под гребенку. В руках у нее была трехлитровая банка с чайным грибом.