Кира Измайлова: Коммуналка

Мужчина с ружьем доверия как-то не внушал, и Ирочка решила, что возле церкви будет спокойнее. Там всегда много людей, бабушки всякие, их можно расспросить потихоньку…

До церкви она дошла достаточно быстро, хотя и спотыкалась поминутно: что ж такое, тут под снегом сплошные колдобины, будто асфальт еще не положили!

Тут Ирочка сообразила, что совсем рядом с ее домом автобусная остановка, а здесь ее не было. Там вообще ничего не было. И на месте школы – пустырь.

Да и церковь ее не порадовала: она стояла пустая, темная, с заколоченными дверьми, никаких словоохотливых бабушек, только еще один дяденька в полушубке и с ружьем, будто брат-близнец первого!

– Чего встала? – спросил он. – А ну, иди отседа! Неча таращиться…

Ирочка ойкнула и опрометью бросилась назад. Куда же это она попала? Ведь улица знакомая, дома тоже, только где таблички с номерами? Куда подевался минимаркет на углу? И почему мост через речку выглядит каким-то… гм… слегка обрушившимся и… деревянным? Сейчас ведь это любимое место молодоженов, все перила увешаны замками с именами!

Набрав полные ботинки снега, она снова добрела до дома с масками. Теперь он казался ей чуть ли не родным. Человек с ружьем у лабаза куда-то делся, наверное, дождался приятелей и ушел, и Ирочка храбро двинулась вперед. Тем более что ветер очистил небо, и на него выплыла слегка обкусанная с одного бока луна. Ирочка только удивилась тому, насколько лучше стало видно. В этом лунном мрачноватом свете вдаль уходила кривоватая улица, через десяток домов загибавшаяся влево. Никто никуда не шел, даже светившееся одинокое окошко погасло. Зато стали видны следы. Особенно натоптано и намусорено шелухой от семечек было у лабаза, куда она рискнула дойти. Внезапно она услышала скрип снега под чьими-то ногами. Ноги эти, судя по звуку, быстро бежали, причем в ее сторону. Ирочка, не раздумывая, шмыгнула в узкую щель между лабазом и сараем. Теперь она уже слышала и тяжелое, рваное дыхание незнакомца. Она вытянула шею и увидела, как из-за поворота улицы бежит какая-то фигура, путаясь в полах длинного пальто. Незнакомец, а Ирочка чутьем поняла, что это мужчина, то и дело оглядывался, и она поняла, что за ним кто-то гонится. Наверное, бежит к церкви, почему-то подумала она.

Он несколько раз спотыкался, потом упал, с трудом поднялся и снова побежал, но поодаль уже слышались командные окрики: "Стой, стой, кому говорят!", а еще – сухие щелчки выстрелов.

Ирочке стало холодно даже в пальто и шали. Она вспомнила, где видела такое. В кино про войну. Или про революцию. Неважно, шпиона там ловили или революционера, показывали именно вот так: пустынная, едва освещенная улица, бегущий и падающий человек, крики жандармов (или полицаев), иногда еще лай собак и выстрелы в воздух.

– Эй! – окликнула она шепотом, набралась храбрости и повторила погромче: – Эй! Иди сюда!

Беглец встрепенулся, посмотрел по сторонам, заметил, видимо, как Ирочка машет ему рукой из своего убежища, и подошел поближе.

– Это за тобой? – спросила она.

Он кивнул. В темноте лица было не разглядеть, Ирочка поняла только, что на нем фуражка, а пальто – не пальто, а шинель.

– А почему? Ой, некогда, – спохватилась она, сообразив, что голоса слышны уже рядом. – Пойдем!

– Куда?! – подал голос незнакомец, но дал увлечь себя к спасительной двери.

Ирочка впихнула его в комнату, прижала палец к губам и ногой выбила кирпич. Дверь захлопнулась, а за ней и створки шкафа…

Она торопливо повернула ключ в замке и, схватив холодную руку незнакомца, вывела его из шкафа.

Он немедленно зажмурился от яркого света, и у Ирочки было время его рассмотреть, пока он жмурился. Молодой, но на несколько лет ее старше, над верхней губой еле заметные усики, четко очерченные брови, породистое, несколько удлиненное лицо, похожее на лицо молодого Пастернака, ее тайную любовь в десятом классе. Фуражка и шинель, к ее удивлению, нисколько не походили на военные, и выглядели они щегольски, хотя шинель была чем-то запачкана.

– Ты кто? – спросил он, проморгавшись и открыв глаза.

– Я Ирина, – сказала она, немедленно сконфузившись, потому что спасенный был красив и высок. – Студентка.

– Павел Беккер, тоже студент, – он улыбнулся, хотя глаза оставались настороженными.

– Я в медицинском учусь, – пояснила Ирочка. – Ты раздевайся… Давай я твое пальто повешу.

Павел Беккер внимательно обвел глазами комнату, но фуражку и шинель снял. Под нею обнаружился темно-зеленый двубортный мундир, не похожий ни на что виденное Ирочкой ранее. Мундир ему очень шел, хотя был довольно потрепанным и мятым, на горле не хватало одной пуговицы, а с плеч явно было что-то спорото.