Наталья Александрова - Игра в убийство

Наконец черная машина притормозила и свернула к приземистому четырехэтажному зданию из светлого кирпича, того типа архитектуры, который обычно соответствует больницам и другим медицинским учреждениям.

Надежда подумала, что у похитителя в этой больнице оборудовано тайное убежище: какой-нибудь подвал с отличной звукоизоляцией, где можно неделями держать несчастную заложницу… и пытать ее при помощи медицинских инструментов…

А что, очень удобно: похищенную женщину можно перемещать на каталке под видом больной, а если она умрет под пытками – морг под рукой…

От таких ужасных мыслей Надежда невольно вздрогнула.

Черная машина остановилась перед крыльцом. Из нее выбрался тот страшный человек, который похитил Людмилу Лиходееву и сбил с ног Надежду. Он выглядел еще более безумным, чем в кафе. Открыв пассажирскую дверцу, он вытащил из машины Людмилу и поволок ее ко входу.

Надежде показалось странным, что та совсем не сопротивляется, идет добровольно и даже бодро. Наверное, похититель чем-то ее наколол или просто напугал до полусмерти…

Расплатившись с водителем и поблагодарив его, Надежда взбежала по ступеням и бросила взгляд на табличку перед входом: «Родильный дом номер шесть».

Эта надпись не вполне вписывалась в сложившуюся в голове Надежды теорию. В отличие от больницы, роддом – не самое удачное место для содержания похищенного человека… Возле роддома все время суета, родственники толкутся, пациентки обычно в лежку не лежат – родила, да и скачет себе, в окна высовывается, ребеночка лелеет, папе показывает…

Однако отбросив сомнения до более удобного момента, Надежда вошла в двери и огляделась.

Как она и ожидала, вокруг царила обычная повседневная суета. Куда-то спешили врачи и медсестры, метались как угорелые будущие и настоящие молодые отцы.

Людмилы Лиходеевой и ее похитителя видно не было.

Надежда заглянула в один коридор, в другой…

Прошло уже несколько долгих минут, и с каждой минутой вероятность напасть на след похитителя неуклонно падала: он наверняка удалялся по бесконечным коридорам роддома…

Тут Надежда буквально налетела на рослого дядьку средних лет в черной форме охранника.

– Женщина, вы что бегаете? – спросил тот сочувственно. – Вы что волнуетесь? Вы не переживайте, женщина! Дочка рожает? Так вон там справочное окошечко, там вам скажут, как и что! Я вам точно говорю, все будет в порядке! Такого еще не было, чтоб не родила! Это же такое событие замечательное!

– Да нет… я подругу свою ищу…

– Подруга, значит, рожает?

– Да бог с вами, что вы говорите! Она немолодая женщина, почти моего возраста, куда ей рожать!

– Всякое бывает!

– Да нет, она только что сюда вошла с таким большим мужчиной…

– Так, наверное, они вон там, в холле! Там сидят те, кто ожидают или уже дождались и теперь в себя приходят. Сами понимаете, дело такое, волнительное!

Действительно, в конце коридора Надежда увидела просторный холл с мягкими кожаными диванами, расставленными среди многочисленных комнатных растений. Кстати, даже издали было видно, что растения эти очень ухоженные и в отличном состоянии.

Надежда поблагодарила охранника и направилась в холл, хотя и не верила, что может найти там похитителя и его жертву.

Каково же было ее удивление, когда на одном из диванов, под сенью пышного махрового гибискуса, она увидела Людмилу Лиходееву и того самого страшного человека, который ее похитил и вез сюда через весь город.

Надежда по инерции пересекла холл, прячась за пальмами и фикусами, подкралась к дивану, на котором сидела Лиходеева с похитителем, и зашептала:

– Люся, ты в порядке? Он не сделал тебе ничего плохого? Держись, не бойся, я сейчас вызову полицию!

И только тут Надежда Николаевна заметила, что эти двое обнимаются, как лучшие друзья, а на щеках Людмилы блестят самые настоящие слезы!

Заметив Надежду, Лиходеева удивленно уставилась на нее:

– Вы? Вы как здесь оказались? Почему вы прячетесь? И что вы такое говорите про полицию?

Надежда в свою очередь удивленно спросила:

– Люся, в чем дело? Что случилось? Почему ты плачешь и кто этот человек?

В глазах Людмилы наконец проступило осмысленное выражение, и она проговорила дрожащим от волнения голосом:

– Дочка у меня рожает… то есть уже родила! Девочку… и еще одну девочку!

– Двойню, значит… – сообразила Надежда, переведя сбивчивую речь Людмилы на человеческий язык.

– Ну да, двойню…