Сергей Борисов - Охота на Динозавра

Он посматривал в зеркало заднего вида и очень скоро понял: его «ведут». Слежка была организована умело, но не настолько, чтобы ее не заметил специалист его класса. А может быть, его недооценивают… Напрасно. Однако знать преследователям об этом пока рано, и потому Матвей не предпринял никаких шагов, хотя оторваться ничего не стоило. Ему было любопытно, что они будут делать дальше.

Его «довели» до поликлиники. Как бы не замечая «хвоста», Быстров вошел в здание. У кабинетов сидели измученные страданиями люди. Хотя у Матвея была предварительная договоренность, пришлось подождать. По «закону подлости» боль стала утихать, и он подумал, что явно поспешил: обычно он до последнего откладывал визит к зубному врачу, а сегодня – такая вот незадача.

Наконец его вызвали. Незнакомая медсестра глядела букой.

– Удалять?

– Наверное, – обреченно сказал Матвей. – А где доктор?

– У руководства. Дайте-ка я посмотрю. Если и вправду удалять, сделаю укол. Пока подействует, и врач придет. Садитесь.

Стараясь унять дрожь в коленях, Быстров подошел к креслу, сел и, не дожидаясь приказа, открыл рот.

– Шире! – Минуту спустя, заставив пациента пару раз охнуть, «бука» вынесла вердикт: – Надо рвать!

– Может, не надо? – жалобно спросил Быстров, не надеясь, впрочем, размягчить гранитный камушек, заменявший женщине сердце.

– Надо. – «Бука» набрала из ампулы в шприц какой-то жидкости и произнесла сакраментальное: – Шире!

Игла вонзилась в десну. Матвей почувствовал жжение, потом свет в его глазах померк, и он провалился в черное небытие.

Как долго длилось беспамятство, он не знал. Приходил в себя агент трудно, плутая по бесконечным тропинкам пробуждающегося от тяжкого сна сознания. Перед глазами кружился хоровод лиц: мама, отец, «бука»… Вот протопал гигантский тиранозавр-рекс… И тут возникла первая ясная мысль: «Я же на работе».

Быстров открыл глаза. Над головой мерцала тусклая лампочка. Он попытался подняться, но тут же со стоном расслабил мышцы.

– Смотри-ка, очухался! – прогнусавил кто-то. – Слушай, лежи тихо и не рыпайся.

Матвей не принял совета и рванулся. Бесполезно. Его точно спеленали. Даже головы не повернуть. Он скосил глаза и увидел кирпичные стены с влажными потеками грунтовых вод и мордатого мужика, сидящего на стуле. Мужик держал на коленях поднос с бутербродами и чавкал.

– Я, кажется, ясно сказал. Не дергайся! – Мордатый осклабился, показывая желтые от никотина зубы.

Впору было взвыть от обиды и беспомощности. Быстров обругал себя последними и предпоследними словами. Надо же так вляпаться! А еще специальный агент! Как же он мог забыть, что уколы обезболивающего имеют право делать только стоматологи-хирурги, а никак не медсестры. Или и впрямь перед кабинетом зубного врача человек теряет львиную долю интеллекта? Да-а, провела его «бука», как слепого кутенка провела.

– Где я?

– В санатории! – хохотнул Мордатый. – Мы тут пальчиками занимаемся, – доверительно сообщил он. – И горлом. Враз заговоришь!

Быстров ощутил спазм в желудке.

– Что вам от меня нужно? – прохрипел он.

– А еще дикцией. Устраняем дефекты! – Мужик запустил руку в карман и вытащил пассатижи. – Для начала вырвем ноготки…

«Причем тут цветы?» – подумал Матвей. Желудок опять дал о себе знать. Быстров поморщился.

– …потом пару суставчиков расплющим, – не переставая жевать, продолжал Мордатый. – Зачирикаешь, как птичка.

– Я не соловей, чтобы каждый день петь одним голосом, – процитировал Льва Толстого Матвей.

– Шутки шутишь? – угрожающе произнес мужик, видимо, по-своему понимающий наследие классика. – Вот намотаем…

Быстров не понял, что именно и на что конкретно собирался намотать Мордатый, потому что раздался скрип несмазанных петель, и мужик вскочил, едва успев подхватить поднос.

– Все в порядке? – спросил женский голос.

– Оклемался, – отрапортовал Мордатый, смахивая крошки со рта.

В поле зрения Быстрова появилась давешняя «бука».

– Что вы знаете о кальмаре?

– Ничего, – удивился Матвей. – Хотя… «Морской моллюск из класса головоногих…». – Он неплохо помнил энциклопедический словарь.

– Упираетесь? В таком случае мы будем вас пытать, – проинформировала спецагента «бука». – Степан!

– Я готов! – тут же отозвался мужик.

Матвей взглянул на него. Он тоже хотел ….

Матвей взглянул на Мордатого. Он тоже хотел бутерброд. Да и не удивительно, с утра маковой росинки во рту не было. Впрочем, к маку и его производным, даже к песне «Красные маки» в исполнении Юрия Антонова, он относился с предубеждением. Поэтому Быстров внес коррективы, заменив маковую соломку, то бишь росинку, на черствую корочку хлеба, что, однако, сути не меняло. Есть хотелось ужасно!