Марина Белова - Бог мелких пакостей

Накануне вечером было решено, что на следующий день я полдня поработаю, а Алина в это время приведет свое лицо в порядок, потом она заедет за мной в «Пилигрим», и мы вместе поедем на похороны.

В девять утра, когда я уже сидела в своем рабочем кресле, позвонил Воронков, и, как обычно, между нами начался обмен любезностями:

– Алло? Марина Владимировна? Не узнал, богатой будете.

– Вашими молитвами. Сергей Петрович, что же это вы о нас забыли?

– Как вас можно забыть? Помню.

– А мы вас ждали и позавчера, и вчера.

– Не мог, дела. Вот сейчас звоню, чтобы искупить свою вину. Хочу вас поздравить.

– С чем? – насторожилась я – зачастую полицейские большие любители пошутить.

– С вас сняты обвинения.

– Какие обвинения?! – возмущенно воскликнула я, позабыв, зачем нас таскали в лабораторию.

– В убийстве Ларисы Красиной, – спокойно сообщил Сергей Петрович.

«Все же какой он противный, этот Воронков», – мысленно отметила я.

– Позвольте, разве с самого начала не было ясно, что к убийству мы не имеем никакого отношения? Вы нас еще позавчера отправили в лабораторию, с нашей одежды сняли пробу на пороховую пыль. Мы чисты, как ангелы. Вы что, издеваетесь?

– Нет. Одна из вас могла стрелять в перчатках. А верхнюю одежду сменить в «Пилигриме». Так что до сегодняшнего дня обвинение с вас никто не снимал.

– А что сегодня? На вас снизошло озарение? Или вы нашли что-то новенькое, указывающее на истинного убийцу.

– Что-то вроде того. В Ларису стреляли с крыши дома, в котором находится ваш «Пилигрим». Выстрел произведен из мелкокалиберного оружия, предположительно охотничьего ружья. Вам повезло, что несколько пар глаз видели вас входящими в «Бон вояж». Естественно, вы не могли находиться в двух местах одновременно: и в кабинете Ларисы, и на чердаке.

– А вы сомневались?

– Вы же знаете, у нас работа такая: доверяй, но проверяй. А вы с Алиной Николаевной дамы шустрые…

Я обиделась и положила трубку, не дослушав, что от нас можно еще ожидать.

В одиннадцать часов появилась Алина. Сегодня она выглядела намного лучше, чем вчера. Во всяком случае, сходство с Джеки Чаном было весьма отдаленным. Чтобы скрыть остаточную припухлость, она покрыла голову шелковым платком и нацепила на нос очки с затемненными стеклами. С черным костюмом роговая оправа и платок темной расцветки смотрелись очень элегантно. У Алины хороший вкус, а к ритуальным мероприятиям она вообще подходит с особой тщательностью. Для похорон у нее есть особый костюм, который она в зависимости от того, кого хоронят, дополняет или изящной шляпкой, или платочком попроще.

Недавно хоронили жену банкира, с которой она несколько раз пересекалась в косметическом салоне. Так вот, на отпевании Алина очень трогательно смотрелась в черной шляпке с вуалью. Правда, час, проведенный в церкви, Алине довелось попотеть: свечу приходилось держать на расстоянии вытянутой руки от лица. Шляпа была с широкими полями и вуалью размером со среднюю фату. И то и другое могло загореться от пламени. Но Алина стойко отстояла панихиду. Напоследок она даже всплакнула – попробуйте в образе простоять час с вытянутой рукой. На следующий день она мне призналась, что ни на одних похоронах так не плакала. Окружающие думали, что Алина рыдает о безвременно ушедшей подруге. Я же поняла: Алина плакала от страха, боялась, что сил не хватит и рука непроизвольно согнется в локте. Погасить свечу она тоже не могла: стоило ей подуть, как вуаль подлетела бы к огню и тогда пожара не миновать.

Сегодня она решила, что покойница молодая девушка, а посему похороны должны быть демократичными. Значит, нет нужды надевать шляпку – можно ограничиться платочком. Хотя, на мой взгляд, сегодня вуаль ей очень даже бы пригодилась.

– Выглядишь просто супер, – похвалила я Алину.

– Да, – без тени ложной скромности согласилась она со мной. Алина вообще жила по принципу – скромность – самый верный путь к забвению. – Ну что? Поехали.

– Не рано?

– Марина, сколько я тебя учу, учу – и все без толку. А цветы купить надо? Надо. А у гроба посидеть? Надо! А с убитыми горем родственниками пообщаться? Надо! Есть такое понятие – этикет. Нельзя приехать минута в минуту с выносом тела. Надо прибыть заранее, чтобы в толпу скорбящих влиться. Как принято считать? Чем больше людей пришло проводить покойника, тем более значимым он был при жизни. Давай не будем обижать девушку.

– С тобой трудно не согласиться, – пробурчала я и, подхватив сумку, направилась к выходу.