Дарья Донцова - Другая жизнь оборотня

Роза Михайловна встала.

– Давно это было и быльем поросло, не нужны никому те давние истории.

– Отнюдь, – возразила я, – мне вот интересно все про семью Нестеровых.

– Зачем оно тебе? – строго спросила пенсионерка.

– Антон говорил, что Марфа убежала из дома, прихватив все украшения, которые Валентине муж дарил, – сказала я. – Это так?

– Нашла кому верить! – покачала головой Роза Михайловна. – Антон пешком под стол ходил, когда тетка удрала, с чужих слов дурачок повторяет.

Она замолчала.

– Роза Михайловна, – сказала я, – вы же знаете правду про тот пожар, да?

Хозяйка сдвинула брови.

– Чем баба старше, тем болтливее. А ты хитрованка, аккуратненько так вопросики задаешь. Видела, как собаки еду со стола крадут?

– Конечно, – засмеялась я, – у меня дома целая стая. Мафи сначала морду на скатерть положит. Посидит, поймет, что никого нет, одну лапу протянет, оглядится, и – цап печенье из вазочки!

– Вот и ты так действуешь, – хмыкнула Роза Михайловна. – Осторожно, тихой сапой заявилась, вроде за дурацким яйцом, сама меня на беседу вывела. А я-то купилась, язык распустила. Ступай себе! Незачем старые чемоданы перетряхивать, из них ненароком такое выпадет, сама не обрадуешься. Вот любопытно мне, кто ж тебе про нашу дружбу с Валей доложил? Никого из стариков не осталось, перемерли все. Пили немерено, что бабы, что мужики, вот и убрались.

– Кухарка жива, – напомнила я, – можно ее порасспрашивать.

Бабушка погрозила мне пальцем.

– Да Зинка скорей себе язык откусит, чем с кем пооткровенничает. Она…

Роза Михайловна замолчала.

– Я понятия не имела, что вас с первой женой Виктора Марковича связывали близкие отношения, – призналась я. – Просто хотела получить у вас крашеное яйцо, чтобы Антон сделал настойку и Степан Андреевич угомонился. Но увидела фото, обратила внимание на серьги… Роза Михайловна, Валя же вам жизнь спасла, из колодца вытащила. Родители ее вас любили, кем-то вроде племянницы считали, на ветеринара вас Матвей Петрович учиться пристроил. Много хорошего от семьи Нестеровых вы получили. Расскажу вам, почему я у Шкодиных в доме оказалась, объясню, какие мысли в голове скопились. А вы уж решайте, рассказать мне правду или нет. Вот только боюсь, что дом Виктора Марковича опять сгорит, и на сей раз жертв намного больше будет.

У Розы Михайловны я сидела до тех пор, пока мне не позвонил Феликс с вопросом:

– Ты где?

Я посмотрела на часы и ахнула.

– Время с космической скоростью пробежало. Вы уже пообедали?

– Давно, – согласился муж. – Я понял, что ты неспроста где-то задержалась, и на вопрос хозяйки дома: «Куда наша милая Дашенька подевалась?» ответил: «У жены бывают тяжелые мигрени, она легла в кровать. Очень надеюсь, что к ужину восстанет из пепла, как птица Феникс». Удивительное дело, но Луиза, образованный человек, спросила: «Кто? Феликс?» Я подумал, что она не знает про мифическое пернатое, и пояснил: «Феникс. Птица, которая под разными именами фигурирует в легендах, мифах и сказках разных народов. Она обладает способностью самосжигаться и возрождаться. Это символ бессмертия. Например, у малочисленного племени Пхуто есть обычай – перед тем, как опустить гроб в землю, на него кладут птицу и сжигают ее. Пхуто думают, что душа мертвого человека переселяется тогда в орла и летает над родными местами. Есть племена, которые уверены: после кремации душа влетает в кого-то из присутствующих на церемонии родственников». Договорить мне Луиза не дала, сказала: «Надо по хозяйству кое-что сделать», и ушла. Спальню я запер, ключ в карман положил. Если кто-то решит проверить, спишь ли ты, просто не сможет в нашу комнату попасть.

– Отличная придумка про мигрень, ты прямо Штирлиц! – восхитилась я. – Вернусь через пару часов. Кстати, можешь мне кое в чем помочь?

– С удовольствием, – заверил муж.

Объяснив Феликсу, что надо делать, я попрощалась с молочницей и пошла по тропинке в центр Кондакова, по дороге разговаривая по телефону с Дегтяревым. Александр Михайлович, услышав мой рассказ, сначала здорово разозлился, но потом сказал:

– Ну, ладно. Отправляйся в местное полицейское управление к Вадиму Олеговичу Легасову. Он там главный на капитанском мостике.

– Вадим Легасов, – повторила я. – Почему это имя с фамилией мне кажутся знакомыми?

– Вадька у меня стажировался, – объяснил полковник. – Его комнату в общежитии залило, труба в потолке лопнула, я его пожалел – парень ведь не москвич, денег лишних нет – и привез в Ложкино, он у нас больше месяца жил.