Александра Малинина - Капкан для лисы

Мы расселись. Причем Март изменил традиции и пристроился по одну сторону стола со мной. Правда, между нами втиснулся Вишневский, наверняка специально. Счастливая парочка и мамуля оказались напротив, папа – как обычно, во главе стола.

– Похоже, утка отменяется, – заметил Симбирин-старший, заметно повеселев.

– Какая утка?! – ахнула мама, остальные обменялись недоуменными взглядами.

– Сентябрина сказала…

– Сентябрина вообще любит поговорить, – ожил Макар. Его глаза метали молнии: ясно, что Крокодилья невеста настучала о нашей девчачьей беседе.

– Виновна. Накажешь меня?

– Забуду.

– А мне нравится все, что ты говоришь, – шепнул сидящий рядом Вишневский. Меня передернуло от отвращения, я придвинулась к брату поближе.

К счастью, ненадолго все отвлеклись на салат. Только Вишневский жался все ближе, а я двигалась от него к Марту. В конце концов наше трио слилось в единую кучу, что не могло укрыться от папиного внимания:

– Почему рядом с моей дочерью все впадают в детство?

– Виновен! – признался Вишневский и даже не подумал отсесть подальше. В этом весь Андрей – ему все равно. Он, как Макар, не пытался произвести впечатление, не собирался вести себя как человек, которого пригласили на ужин в семью. Он вел себя, точно Андрей Вишневский десятилетней давности, тот же, что плевал на правила и поступал как вздумается и никогда этого не стеснялся.

Вот и сейчас… его рука совсем уж неприлично оказалась на моей ноге. Я посмотрела на Андрея убийственным взглядом, но тот лишь плечами пожал – мол, а что такого? Вишневский играл со мной во что-то, а я пока не разобралась, во что. Мы смотрели друг на друга, точно старые враги с неприличными мыслями в голове. И мне уж точно было не по себе от происходящего.

От Макара это не укрылось, он покраснел и придвинулся к невесте. Вместе они выглядели странно, как будто им некомфортно сидеть так близко. То ли напряженность обстановки сказывалась, то ли не все благополучно у них в раю. Макар понял, что совершил ошибку? Похоже на то. Я ведь сижу напротив, во всех смыслах более удачная партия. Красива, богата до неприличия, отец – солнышко, и чего еще парню в жизни надо? Самоутвердиться, вот что. А Крокодильная невеста чувствует все это, оттого тоже ерзает и мнется.

– Макар, ты нервничаешь? – Вишневский тоже заметил движение напротив.

– Что за глупости, – отмахнулся тот.

– Или тебе неловко?

– Андрей! – пискнула мамуля.

– Мы оба волнуемся о предстоящей свадьбе, правда, малыш? – прощебетала Крокодильша, глядя на Вишневского по-особенному злобно. Взгляд мне показался странным и вызывающим вопросы.

– Обожаю свадьбы.

– Особенно если жених и невеста в итоге доходят до алтаря, – поддакнула я.

– Нас сегодня слишком много, – пробормотал отец, мыслями он находился далеко от происходящего. Наверняка думал о проектах, инвестициях… в нашей семье главное –научиться не воспринимать происходящее всерьез.

Ирина появилась очень вовремя:

– А вот и ужин! – обрадовала она.

Все с готовностью схватились за столовые приборы. За едой разговор развалился: папуля с Макаром вяло обсуждали царящую политическую ситуацию, Крокодильда пялилась в тарелку, мама не нашла лучшего времени пристать к Марту с его лечением. Братец страдал от агорафобии и лечиться напрочь отказывался, аргументируя тем, что его все и так устраивает. Но сейчас, кажется, чувствовал себя неловко. Мама продолжала настаивать на новогодней вылазке, но Март никуда вылезать упорно не желал.

Вишневский же за неимением другого собеседника полез ко мне:

– Не хочешь прогуляться после ужина?

– Нет. И отодвинься уже от меня.

– Не могу. Всегда питал к тебе необъяснимую слабость, сама знаешь.

– Всегда – это семь лет назад? – скривилась я. – Вишневский, неужели ты влачил настолько жалкое существование, что тебе и вспомнить нечего, кроме слабости ко мне? Не заставляй меня плакать от жалости к тебе.

– Говорят, первая любовь не забывается, – невозмутимо пожал он плечами. – Наверное, поэтому все не могу выкинуть тебя из головы.

– Ромка хорошо стреляет. Одна пуля в лоб, и все проблемы решены, Андрей.

– Удивлен, что ты не сделала этого раньше. Почему, не расскажешь?

– Март! – повысила я голос. – Не хочешь поделиться книгами по превращению в растение с другом? Может, тогда он наконец заткнется?

– Извини, сестренка, я их выбросил, – усмехнулся братец и опять отвлекся на разговор с мамой. И сделал это нарочно.