Наталья Александрова - Дорогая, я женюсь на львице

– Что-то мне твоя физиономия подозрительно знакома! – проговорил он, разглядев представшего перед ним бандита.

– Гражданин начальник! – затянул тот, отплевавшись от пены. – Я тут не при делах, век воли не видать! На меня эти две кошки сами наскочили, чисто-конкретно… еще гадостью этой облили…

– И выражаешься ты очень знакомо! – продолжал полицейский, наклонив голову и вглядываясь в лицо пленника унитаза. – Определенно мы с тобой уже имели дело! Ладно, заберем вас всех оптом, в отделении разберемся!

– Ой! – вскрикнула Катя. – Товарищ… гражданин… надо срочно спасать нашу подругу, этот негодяй запер ее в подвале с мышами на территории сумасшедшего дома! Там у него настоящий притон, эта… как ее… «малина»! Ирину нужно немедленно оттуда освободить!

– Да у вас здесь и так натуральный сумасшедший дом! – рявкнул полицейский. – И малина пополам с ежевикой! Все, ша! Хватит меня разводить, как марганцовку в стакане! Никаких мышей, никаких подруг! Едем в отделение, там до утра посидите, подумаете о главном, а утром начальство разберется, кого куда!

– Не имеете права! – подала голос Жанна, – Я юрист, я свои права знаю!

– Кто это тут о правах заговорил? – Полицейский развернулся к подругам, побагровев. – Я вам сейчас такие права покажу… Сидоров, Таранюк, препроводите задержанных в машину!

– Стойте! – истошно завопила Катерина. – Она там в темноте, одна, ночью! Позвоните майору Поперечному… то есть Продольному…

Полицейский, который уже направлялся к дверям, не обращая внимания на ее крики, вдруг замер, как вкопанный, и с уважительным удивлением переспросил:

– Майору Продольному? Ивану Никифоровичу? А вы что – с ним знакомы?

– А как же! – радостно заявила Катя, почувствовав резкую перемену в отношении стража порядка. – Можно сказать, мы с ним лучшие друзья! Вот, у меня и телефон его имеется!

– Чего ж вы сразу-то не сказали? – Суровый полицейский окончательно оттаял.

Катя с гордостью поглядела на Жанну – вот, мол, вы меня бестолковой считаете, а ведь Ирка не догадалась попросить у майора Продольного телефон – так, на всякий случай.

В темноте и сырости подвала время текло ужасно медленно, казалось, оно вообще остановилось. Несмотря на то что на улице стояло лето, в подвале было очень холодно. Ирина дрожала от холода или от страха, ей было трудно отделить друг от друга два этих отвратительных ощущения.

«Почему, ну почему это должно было случиться именно со мной? – мысленно вопрошала она. – Как же так получается, что я взрослая рассудительная женщина – все время попадаю в ужасные переделки? Это все из-за Катьки…»

Из углов до нее то и дело доносился шорох, в котором воображение угадывало топот десятков крошечных лап… Ей казалось, что крошечные обитатели подвала все ближе и ближе подбираются к ней, еще немного – и они начнут взбираться по ее ногам…

Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как подруги с похитителем уехали – может быть, несколько часов, а может, и сутки… В темноте не было никаких признаков, по которым она могла бы это понять. День сейчас или все еще ночь?

Ира поймала себя на том, что последние слова произнесла вслух, и еще больше испугалась. Все заключенные начинают с того, что разговаривают вслух, а потом сходят с ума. А вдруг этот лысый бандит убьет Жанку с Катей, и тогда никто не придет ей на помощь? Ирина умрет от голода. Хотя еще раньше она умрет от страха.

Что-то маленькое и холодное коснулось ее ноги. Ирина взвизгнула и отскочила, при этом наступила на что-то мягкое, раздался противный писк… Сердце чуть не выскочило из груди от ужаса и отвращения.

– Мама! – заорала Ирина.

В это время у нее над головой раздались шаги.

Шаги были тяжелые, наверняка, мужские.

«Похититель вернулся, причем вернулся один, – подумала Ирина в ужасе. – Значит, он получил свою картину, и мы ему больше не нужны. Он убил Катьку и Жанну, избавился от их трупов, и теперь вернулся, чтобы покончить со мной…»

Она почувствовала, как по щеке сбегает слеза.

Перед ее внутренним взором пробежала жизнь. Дети, подруги, Яша… книжки, которым отданы последние годы…

«Какой ужасный конец – в этом темном сыром подвале, с мышами… Вспомнит ли обо мне хоть кто-нибудь?»

Крышка люка с грохотом откинулась, и в подвал хлынул свет, с непривычки показавшийся ослепительным.

– Эй, вы тут живы? – раздался хрипловатый мужской голос.

– Не приближайтесь ко мне! – выкрикнула Ирина. – Я дорого продам свою жизнь!