Кирилл Иванов - Петля инженера. Солянка

Во время семейных встреч, Александр непременно переходил к своей любимой теме разговора. Пригубив коньяка, он ударял кулаком по столу и объявлял, что человек как вид – лишь паразит, против которого у природы не нашлось пилюли. Его протест основывался на том, что человек является инородным телом в организме природы, катастрофически бесполезным, издевающимся над другими живыми существами гадким приматом. Этот хитрый примат стойко справлялся со всеми катаклизмами болезнями и войнами. Во всеуслышание Александр утверждал, что человек есть инфернальное создание, не признающее никаких законов, кроме своих собственных. Случайно возникшая в природе белковая субстанция, облако кварков и электронов, белковый гомункул, взобравшийся по трупам на вершину пищевой цепочки, и от безделья и эгоизма стремящийся к саморазрушению и уничтожению всего вокруг. Александр мог бы с наслаждением, часами подбирать ядовитые эпитеты в адрес своего вида, но не найдя в брате единомышленника, совсем зачах, стал угрюм и нелюдим.

Демонический облик принял и Георгий Гаврилович в глазах брата, когда устроился инженером на завод. Все превратности жизни Георгия: гулянки, алкоголь, женщины, политические убеждения – все это меркло по сравнению с его профессией. Конечно же, Александр пытался переубедить брата, и был дьявольски красноречив, но все оказалось тщетно. Георгий никогда не проявлял интереса к семейным делам, не разделял взглядов брата, ему нравился дух времени, утопический брутализм и советская идея как громадная машина, неумолимо движущаяся по пути прогресса. В школе он отдавал предпочтение техническим наукам, ему нравились технологии и советские люди со своим трудолюбивым интеллектом и причудливой верой в равенство. Он считал советского человека вполне логичной и математически выверенной формулой. Не идеально, но очень удачно сложенным конструктором, сотворенным для того чтобы стать шестерёнкой огромного механизма. Нередко семейные встречи превращались в ссоры, когда уставший от долгих нудных речей брата, Георгий, решал противопоставить им триумфальный панегирик в защиту отечества и населяющих его советских приматов. Он заявлял, что советский человек победил природу. Что природа всегда желала уничтожить человека, но он придумал машины и орудия, доказав тем самым, кто главный, и кто вправе устанавливать свои законы. И если был когда-то бог, то человек победил и его, и сам стал богом. Его брат Александр верил в бога, он не был религиозен, но верил во что-то высшее, мудрое, и глубоко опечаленное неудачным экспериментом по разведению двуногих существ в своих плохо простерилизованных пробирках. Тем не менее, Александр считал необходимым, “выбивать из брата дурь” посредством дуэли, и неоднократно, взяв из тарелки комок слипшегося салата с селедкой под майонезом, размазывал по лицу Георгия густую субстанцию. Георгий не верил ни во что, кроме вождей. По своей профессии и натуре он был заурядным инженером, и вообще не задавался глубокими жизненными вопросами (кроме партийных), а если бы задумался, то решил бы, что победил природу и бога Маркс, человека создал Ленин, как кочерыжку, а обтесал и облагородил Сталин, взяв в ленинском сарае топорик и шкурку. Драки завершались вничью. Георгий в очередной раз уходил из дома брата чертыхаясь и громко хлопнув дверью.

Георгий любил заводы – как результат прогресса, достижение советского человека. Он с большим удовольствием пошел работать после техникума. Александр ненавидел заводы, разговоры о них приводили его в ярость. Заводы уничтожали биосферу, и им не было оправдания в сердце Александра. Он считал их тотемом культуры безмерного потребления. Заводы загрязняли землю и давали рабочие места балбесам, плюющим в колодец, для того чтобы получить возможность из него пить, и распиливающим деревья – для того чтобы на них посидеть. Эти дьявольские машины и их рабы, словно золотые лани выбивали копытцем сказочные богатства для тех, кто не сможет потратить за свою жизнь и половины, так и уснув мертвым сном на горе золота, как дракон из сказки. Александра приводило в бешенство желание людей поддерживать работу того, что делает мир отвратительным и непригодным для жизни.

Схватив в руки кочергу для камина так, словно это пехотная винтовка, и покраснев от нахлынувших чувств, он рассказывал зевающему от скуки Георгию об оружейных заводах, коптящих небо и создающих тонны бесполезных железяк, заменивших приматам копья и дубинки. Подняв над собой бутылку коньяка, он обрушивался на алкогольные фабрики, производящие отраву, которая делала слабовольных приматов более смиренными и податливыми для совершения подлостей над природой. Огнем горели в его фантазии полиграфические заводы, на которых гигантские машины, потребляя безумное количество электроэнергии, без устали, днем и ночью, печатали тонны этикеток для продуктов, обреченных оказаться под ногами зевак, не помышляющих о том, что безобидные на первый взгляд фантики, раскрашенные пестрыми рисунками, не способны стать частью жизненного цикла. Александр срывал этикетку с бутылки и тыкал в лицо Георгия.