Наталья Александрова - Три кита и бычок в томате

– Это какая, извиняюсь, квартира? – оживился сантехник.

– Тринадцать-бэ, тут во дворе…

– А, так это, значит, Всеволод… – с пониманием проговорил мужчина и потер руки. – Вы ему, значит, того… лекарство привезли… Это хорошо, бывают же такие женщины… понимающие! – и сантехник почему-то облизнулся.

– Так вы не сможете… дверь открыть?

– Открыть – это можно, почему не открыть… Только, это, вы не сомневаетесь насчет этого самого?

– Насчет чего? – Катерина удивленно уставилась на сантехника.

– Ну, если не открывает человек, так, может, ему так надо…

– Да нет же, – Катя замахала руками. – Он там болеет, я слышала, как он упал, до двери дойти не смог…

– Болеет, понятное дело, – согласился мастер. – Ну да вам виднее, опять же, лекарство ему привезли… – он снова облизнулся. – Открыть, конечно, можно, только мне тоже положено… на лекарство!

– Ну, это само собой, – Катерина вспомнила кошку и поспешно полезла за кошельком. – Всякий труд должен быть оплачен…

Ну, вы не торопитесь, – голос сантехника потеплел, – я уж сперва, это… работу сделаю, а то как бы не отвлечься! Сейчас, я тут близехонько, за инструментом сгоняю!

Катя действительно не успела и глазом моргнуть, как сантехник снова появился, на этот раз с железным чемоданчиком.

– Щас, все будет в лучшем виде, – бормотал он, хлопоча над замком, – сей секунд…

Он напрягся, ухнул, и дверь распахнулась.

– Сева! – закричала Катя, входя в квартиру. – Сева, ты жив?

– Жив, – вполголоса отозвался небритый человек в длинных сатиновых трусах и выцветшей майке, вываливаясь навстречу ей из полупустой комнаты. – Ты чего же это устроила, Катерина?

– Ой, – Катя почувствовала запах многодневного перегара и попятилась. – А мне… жена твоя сказала, что ты тут болеешь… ну я и решила тебе лекарства привезти… и фруктов…

– К… каких фруктов! – простонал человек, в котором Катя наконец с трудом узнала своего коллегу и приятеля. – Лучше бы ты мне пол-литру привезла! Или хоть эту… настойку овса! А ты дверь взломала, теперь что же будет!

– Известно, что будет! – раздался за спиной Катерины жизнерадостный начальственный голос. – Будет проверка нецелевого использования помещений, предоставленных под мастерские! Комиссия жилищного комитета!

Катя обернулась и увидела протиснувшихся следом за ней в квартиру людей. Их было трое – двое мужчин неопределенного возраста и официального телосложения и женщина лет сорока с неприязненно поджатыми в ниточку губами. Каким образом они оказались в совершенно пустом дворе, было выше Катиного понимания. Разве что сидели в засаде вон в том деревянном ящике для метелок и прочего дворницкого инвентаря…

– Так! – радостно проговорил идущий впереди мужчина, прижимая к животу портфель. – Налицо нецелевое использование! – Он отпихнул Катю в сторону, ворвался в комнату и обвел ее орлиным взглядом. – Имеет место диван, на диване разложенная постель! И еще раскладушка! И стол обеденный! Со следами пищевых остатков и грязной посуды! В то же время никаких картин или скульптур не наблюдается! И вообще никаких следов творческого процесса! Мало того, – мужчина громко принюхался, – ощущается сильный запах спиртных напитков, и под кроватью большое количество пустой стеклотары! Будем составлять протокол! Вам помещение предоставлено городом в качестве творческой мастерской, чтобы вы в нем, извиняюсь, творили, а вы вместо этого что? Вы вместо этого тут проживаете и, извиняюсь за выражение, распиваете спиртные напитки!

– Клевета! – воскликнул Всеволод, – Я здесь именно занимаюсь творчеством! А диван – это чтобы можно было отдохнуть в процессе! Я имею право отдохнуть посреди рабочего дня? И стол! Вы вот обедаете в середине рабочего дня?

– Я обедаю в учреждении общественного питания! В положенный мне обеденный перерыв! А отдыхать посреди рабочего дня в горизонтальном положении не положено!

– А я не могу обедать в этих ваших учреждениях общественного отравления! У меня от столовской еды несварение желудка! И вообще я творческий работник, у меня спеси… специ… специфические условия труда!

– А где следы вашей творческой деятельности? Вы вот конкретно кто – живописец или этот… скульптор? Если живописец, так должны быть в наличии картины, а если скульптор – тогда статуи и памятники заслуженным людям! Где это все?

– А я художник-концет… концерт… концептуалист! – Всеволод с трудом выговорил сложное слово и с гордостью оглядел присутствующих. – Я создаю не картину, а концепт!