Анна Волошина - Тайная страсть отставного генерала

– Охота же ей была, этой Анне! – воскликнул Никита.

Оказалось, что все эти издевательства молодая женщина терпела ради наследства, большая часть которого якобы была отписана в пользу молодой жены, о чём генерал при случае всегда упоминал в присутствии любого гостя. Люди говаривали, что Орлов собирался лишить доли всего четверых своих детей от первых двух браков за «недостаточно почтительное к родителю отношение». Он и сам не раз об этом говорил при детях, бывших женах и посторонних. Вот только правда ли это или генеральские шутки, неизвестно, так как никакого завещания никто и в глаза не видел.

– Лишить наследства своих детей? Зачем же тогда они приезжают? – поразилась я. – И эта ваша Алла… Да на её месте я бы и здороваться с ним не стала, не то, что с днём рождения поздравлять. И уж тем более носа бы сюда не показала. А она приезжала, а теперь, похоже, даже переживает, что он умер.

По рассказам Инны Николаевны отставной генерал получался на редкость неприятной личностью.

– Как не жалеть! Он, хоть и издевался над своими чадами, но подкармливал их исправно. К тому же завещания никому не показывал, может, и врал, что всё отписывает Анне. Чтоб её заставить подчиняться, а остальных позлить.

– А откуда у генерала столько денег? – полюбопытствовал Никита.

– И правда, разве генеральские пенсии так велики? – удивилась я.

По слухам, доходившим до крёстной, у Орлова были огромные банковские счета. Средства к роскошной жизни добывались сначала якобы путём распродажи военного имущества, а позднее будто бы даже от сбыта оружия. Однако всё это было похоже на досужие сплетни. Правды не знал никто, кроме самого генерала. Спросить его об источниках дохода никто из родни не решился бы, Орлов был крут нравом и имел большие связи. В гостях у него бывали известные в России лица.

Никита, внимательно слушавший Инну, вдруг выдал:

– Небось, специально поганок насобирали, чтоб генерала отравить. Достал он их.

Мы с крёстной молча переглянулись. Вид у Инны Николаевны был виноватый: завела разговор в присутствии Никиты.

– А чё, мухоморов в лесу до фига, собирай себе, сколько душе угодно. Отравили и все дела! – заявил Никита и вышел из комнаты.

Как только дверь за ним закрылась, крёстная прошептала чуть слышно:

– А что если это правда?

– Глупости! Нашли, кого слушать, Инна Николаевна, – возмутилась я.

– Но не зря же говорят: устами младенца глаголет истина.

Тут кот, дремавший на подоконнике, резко вскочил на лапы и повернул морду к окну. За стеклом мелькнула чья-то тень, и мы как по команде снова уставились на дверь. Я встала и пошла навстречу новому гостю.

В сенях я столкнулась с высоким молодым человеком, одетым в толстый тёмно-коричневый свитер. Такого же роста, как и Эдик, только немного шире в плечах, он и лицом немного походил на Эдика. Я догадалась, что это старший сын Аллы.

– Здрасть! Мать тут у вас шарф забыла, меня вот, стало быть, за ним прислала, – пробасил парень.

Инна Николаевна усадила его за стол и попеняла, что бегает по морозу в одном свитере.

– Так ведь близко ж, я и замёрзнуть бы не успел, – объяснил Степан, но перед ним уже стояла чашка с горячим чаем.

– Выпей-ка горяченького, не то простынешь и заболеешь. Матери теперь и без тебя забот хватает.

Степан оказался таким же любителем сладкого, как и его младший брат. Он неторопливо потягивал обжигающий чай, бросая в рот одну конфету за другой. Крёстная с неподдельным интересом расспрашивала его об учёбе. Парень охотно рассказывал в перерывах между двумя соседними конфетами. По всему было видно, что домой он не слишком торопился. Говорить о смерти генерала все избегали.

Выпив три чашки чая и успешно справившись со сладким, Степан нехотя поднялся, взял с дивана пушистый материн шарф и потащился к двери. Когда за ним закрылась дверь, я вернулась в гостиную и увидела Никиту, застывшего перед большой коробкой, в которой одиноко лежала последняя конфета. Подняв на меня глаза, племянник грустно заметил:

– Прикончил. И как это ему плохо не сделалось?

***

На следующий день мы с Инной Николаевной отправились на похороны. С нами увязался и Никита. Не хотелось брать мальчика на кладбище, но племянник заявил, что это самое подходящее место для прогулок человека, которому на каникулах просто некуда себя деть. Сидеть дома ужасно скучно, а похороны – какое ни на есть развлечение. Оставлять его одного в доме мне, правду говоря, тоже не хотелось.