Мади Ленкоранская - Униженные и оскорбленные, или Тело в красном чемодане

В ожидании завтрашнего дня я отправилась спать.

9 глава.

На работе, я поделилась информацией с Степаном Николаевичем и предупредила, что послезавтра буду на похоронах Эдуарда и Владимира. В свою очередь, Степан Николаевич, позвонил и узнал из своих источников информации, что вскрытие уже произведено и установлена точная причина их смерти.

– Не буду вдаваться в подробности, но алкоголики выпили «незамерзайки», причем в большом количестве. – сообщил Степан Николаевич.

– Зачем? – вырвалось у меня – Ведь тетя Оля или Юля всегда давали им на водку, и они ходили в магазин.

– Не знаю, изопропиловый спирт содержится в «незамерзайке», ну или в медицине, но только как наружное средство. Без понятия зачем они стали его пить. Вместо алкоголя, естественно, а уж чем им магазинная водка не угодила, сказать не могу. Может за самогоном куда пошли, а там им продали эту отраву. Ну как вариант. – рассуждал Степан Николаевич.

Мне показалось это немного странным. Алкоголики конечно все могут выпить и духи и «незамерзайку». Но Владимиру каждый день давали на бутылку, и он ходил в магазин. Я тоже покупала им алкоголь в магазине. Зачем пить какую-то «незамерзайку» если есть деньги на водку? Теперь этого уже не узнать. Эдуард, в отличии от Владимира, казался вполне добродушным и спокойным, хоть и был алкоголиком. Его было особенно жалко.

В общежитии поставили два больших стола, принесли стулья и делали нарезки, чистили картошку, в общем готовили на завтра. Вынос тел должен был состояться завтра в десять утра, из городского морга.

Гена сидел на кухне. Интересно, следователь проверил журнал смен, подумала я. Если да, то странно, что он сидит все еще тут. Или может решили дать ему похоронить отца? Но мои размышления прервал сам Гена.

– Так что не от меня Тамара беременна была. – сказал он – И слава Богу.

– Не от тебя? – переспросила я.

– Нет. – повторил Гена – А то ко мне уже и на бывшую работу приходили, хотели на меня убийство повесить. Не получится.

– А зачем приходили? – делала я вид, что ничего не знаю.

– График мой рабочий смотрели. В армию я, видите ли, ушел после исчезновения Тамары. А что мне, смотреть на нее с Антоном было надо? Слушать их по ночам за стенкой? – возмущался Гена.

По его словам, ситуация обстояла следующим образом. Когда Гена узнал, что Тамара ему изменяет, застав ее на кухне, сидящую на коленях у Антона, он решил съехать, чтобы не встречаться с ней в общем коридоре и не слушать, как она сидит у Антона в комнате, смеется и не только. Как раз его призвали в армию и ему скоро пришлось бы уезжать. Гена попросился на несколько дней к своему другу и оттуда ходил на работу. Перед этим, он проставился в общежитии за свой уход, сказав, что уже через несколько дней уедет служить родине. На пятнадцатое ноября он купил билет до матери и хотел быть у нее до самой армии. Вот только зарплату ему пятнадцатого числа не выдали, а проводы он хотел праздновать на свои деньги. Поэтому, он приехал пятнадцатого, пригласил всех друзей на двадцать шестое, а сам вернулся обратно, поработал еще несколько смен, а двадцать пятого получил расчет и уехал. Туда и обратно его довез сосед, на машине, поэтому билеты на вокзале он не покупал. Свои выходные он проводил с другом, так как работали они вместе в одну смену, соответственно и отдыхали тоже вместе, и друг это подтвердит.

Теперь, версия того, что Гена убил Тамару, провалилась. Я, конечно, понимала, что друг мог подтвердить алиби по его просьбе, но против фактов не попрешь. Да и Тамара оказалось была беременна от кого-то другого, расстался он с ней до исчезновения, ботинки рядом с ее телом Антона. Ну все, тупик.

– Антон не мог убить Тамару! – сказала я, кипя от злости и безысходности.

– Так может и не он. – успокаивала Юля.

– Но ботинки то его. – злилась я.

– Ну так если ботинки его, значит он. – спокойно сказал Гена.

– Ботинки специально подбросили, чтобы на него подумали. – сказала я утвердительным тоном.

– Получается это я. – все также спокойно сказал Гена.

– Я этого не говорила.

– Ну, а кто? Меня же проверяли, из армии вызвали.

– Да никто тебя не обвиняет. – пыталась сгладить обстановку Юля – Просто ботинки мог оставить или Антон или кто-то из общежития. Это же логично.

– Логично.» – согласился Гена.

– А если это не Антон и не ты, то кто? Отчим что ли мой или дядя Эдик? Им то зачем? Или я или мама? – рассуждала Юля.

– Тот, от кого она беременна была. – предположил Гена.